В стране ваи-ваи

Часто, собирая образцы, мы принимали молодые листья растений за лепестки цветков. Дело в том, что в здешних джунглях именно молодые, а не старые листья отличаются яркой раскраской. Осени тут не бывает, и листва осыпается круглый год, нередко по одному листочку, непрерывно замещаясь новой. Иногда вся листва опадает сразу; тогда свежий молодой убор — лимонно-желтый или янтарный, розовый или алый, — зрелище столь же упоительное, как и весеннее цветение в умеренных широтах. Проходит неделя-две, прежде чем листья становятся зелеными.

В этом климате, где практически не существует времен года, вы не найдете годовых колец в древесине, поэтому определить возраст дерева невозможно; хотя климатические и почвенные условия на огромных площадях однородны, произрастающие здесь леса очень разнообразны и по структуре и по видам.

Нам совсем не встречалось желтое дерево (Ocotea rodiaei), столь обычное на севере Британской Гвианы. Похоже, что оно распространяется медленно, разбрасывая свои тяжелые семена по все расширяющемуся кругу, из какого-то района в центре колонии. Не попадались нам также ни трайсил (Pentaclethra macroloba), ни мора (Mora excelsa), столь характерные для лесов более северного поречья. Должно быть, их семена еще просто не пробрались на юг, а бразильский орех (Bertholletia excelsa, сем. Lecythidaceae), по-видимому, только начал проникать на север, в Британскую Гвиану.

Возможно, что загадочные, никому не известные деревья, которые можно порой встретить в лесу, — первые, далеко оторвавшиеся от других, посланцы иной флоры. Так, поблизости от Бартики в Британской Гвиане растет исполин высотой свыше пятидесяти метров; он уже много лет находится под наблюдением Департамента леса и за все это время ни разу не зацвел. Его пока не удалось определить, и известен еще только один экземпляр, найденный мною в ста шестидесяти километрах южнее. Невольно возникает вопрос: откуда он? Является ли это дерево посланцем клана, обитающего где-то в безбрежном зеленом море, или же это последний представитель некогда распространенного, но исчезающего ныне вида?

Другое загадочное, неопознанное дерево было совсем невысокое, не больше шести метров, но очень приметное, с темной красно-коричневой корой, покрытой крепкими, толстыми шипами; из ствола при надрезе обильно сочился густой белый сок. Впервые это дерево попалось мне в районе Бартики, затем поблизости от золотых рудников Оман. С тех пор я везде искал его, и на Нью-Ривер оно повстречалось мне дважды. Сегодня я обнаружил третий экземпляр; очевидно, мы приближались к родине этого вида. Но ни цветков, ни других признаков, которые помогли бы определить его…

Как распространяются такие деревья, как развиваются их плоды и семена? Они, конечно, самоопыляющиеся (о перекрестном опылении тут говорить не приходился), либо апомиктичные, не нуждающиеся в опылении. Впрочем, тут можно лишь строить догадки, потому что обширное поле генетики, гибридизации, скрещивания и эволюции особей в тропических джунглях учеными едва затронуто.

На этих необозримых равнинах географические границы видов лесной растительности определялись, очевидно, временем, а не климатическими зонами, горными или водными преградами, как в большинстве стран. Даже в сравнительно короткие отрезки времени наблюдается перемещение видов из одних районов в другие. Постепенно становится очевидным, что флора распространялась из определенных очагов происхождения — гор, которые возвышались островами над водой, в те далекие времена плейстоцена или конца третичного периода, когда моря покрывали половину материка. В горах мы и сегодня находим растительность самого древнего происхождения. В большинстве мест земного шара люди свели леса или совершенно их заменили. В необитаемых же горах Южной Америки до сих пор сохранились исконные, коренные леса, изменявшиеся лишь по законам собственной, внутренней эволюции, и возникшие, быть может, еще до появления человека на земле.

Мое знакомство с лесами гор Акараи подтверждало как будто мнение геологов, что эти леса сохранились на не затопленных морем участках и стали впоследствии одним из центров, откуда растительность, по мере того как отступала вода, снова распространилась по равнине. Главной и наиболее важной особенностью местного леса было большое число крупных видов. До сих пор мне еще никогда не приходилось наблюдать такого скопления исполинов на столь обширной площади. Не раз я на протяжении многих километров подсчитывал и определял деревья вдоль тропы (подобно тому, как я это делал на пути к Нью-Ривер) и неизменно поражался разнообразию видов. Однажды я прошел почти один километр пути, прежде чем встретил второе дерево одного вида. Все говорило за то, что люди селились здесь очень редко, да и то лишь вблизи крупных рек.