В СТРАНЕ ВУЛКАНОВ. Путевые заметки на Яве 1893 года

Здешних властелинов держат в руках отчасти посредством их преемников, угрожая в случае неповиновения не утвердить их избранников. Таковым теперь официально объявлен сын сусухунана, утвержденный генерал-губернатором, когда ему минуло три года. Обыкновенно же голландское правительство не объявляет имя своего кандидата на престол, пользуясь своим правом как орудием для усмирения неподатливых правителей.

Примером осложнений, бывающих при решении вопроса о престолонаследии и возбуждаемых им придворных интриг, может послужить следующий рассказ резидента.

Прадед теперешнего повелителя Соло умер, не оставив детей, но так как вдова его оказалась беременною, то семейство просило правительство повременить три месяца с назначением наследника до рождения ожидавшегося ребенка в надежде, что последний будет мужеского пола и, таким образом, унаследует отцу. Но генерал-губернатор в предупреждение смут, какими постоянно сопровождается несовершеннолетие туземных властителей, отказал в просьбе и посадил на престол брата покойного, у которого от первой умершей жены были сыновья. Желая, чтобы один из них сделался наследником, он развелся со второю женою после рождения дочери, дабы не иметь от нее других детей, возможных соперников их братьям от первого брака. Разведенная рату[226] сошлась со вдовой умершего императора, у которой тем временем родился сын; хотя обе они ненавидели друг друга, но в интересах своих детей и из вражды к царствующему своему родственнику сговорились лишить его жизни. Заговор сделался известным, прежде чем злоумышленники успели привести в исполнение свои замыслы, и голландское правительство сослало обеих преступниц в Амбоину. Затем согласно желанию сусухунана, после его смерти ему унаследовал старший сын от первого брака, бывший отцом нынешнего старика Паку Буоно[227] Сенопати Ингнгалолого Нгадбур Рахман Сасидин Панотогомои[228].

Порядок в кратоне наблюдает собственная полиция «княжества», в распоряжения которой городская полиция не имеет права вмешиваться, обращаясь, когда следует, с жалобой во дворец, где виновного судят и наказывают по туземным законам. В случае же совершения какого-либо преступления жителем кратона, его изгоняют вон и он переходит в ведение голландского управления.

Пока резидент передавал нам все эти подробности, мы, въехав в город, направились в замок представителя одного из первых туземных княжеских родов Явы — Ариа Чакронагары. Предком его был знаменитый Пакунагара, деятельный приверженец Мангкубуми, провозглашенного впоследствии султаном Джокьякарты. По окончании междоусобной войны Пакунагара, получив титул пангеран адипати Мангкунагара и обширные земельные владения, поселился в Суракарте, где живут и до сих пор его потомки, пользовавшиеся различными привилегиями, и, между прочим, правом иметь собственное небольшое войско всех трех видов оружия. Колониальное правительство с умыслом покровительствует нескольким таковым лицам высшего туземного сословия, считающимся соперниками императора и султана, дабы посредством взаимной их вражды держать и тех и других у себя в повиновении.

Замок Чакронагары окружен стеною и состоит из множества отдельных строений; у входа стоит гауптвахта, на которую при нашем проезде вышел караул с музыкой и отдал честь г-ну Б. Лаутиеру. Во всех резидентствах старшинство на больших приемах, торжествах и пр. принадлежит не представителям гражданской власти, а генерал-майорам, командующим войсками. Исключения из этого общего правила составляют Соло и Джокья, резидентам которых присвоен высший военный чин, на основании чего они занимают всюду первое место, пользуясь и подобающими их положению почестями. Им предоставлено также право вызывать и командовать войсками во всех обстоятельствах, когда требуется вмешательство вооруженной силы, как-то: во время беспорядков или бунта. Высшее начальство над резидентством передается им только чрезвычайному комиссару правительства или, в случае объявления военного положения уполномоченному от генерал-губернатора генералу.

Наше посещение дворца Арии Чакронагары совпало со днем его рождения, праздновавшегося с особенным торжеством, вследствие чего на алун-алуне выстроилась пехота, а на внутреннем дворе стояла спешившаяся кавалерия, державшая лошадей в поводу. Этот двор, или скорее площадь громадных размеров, был окружен казармами, конюшнями и др. зданиями, а посреди его возвышался мендопо, т. е. открытая зала с позолоченным потолком и колоннами, служившая для вечеров и официальных аудиенций. Европейская меблировка залы, как-то: кресла, столы, бронзовые вещицы и вазы, отличались полным отсутствием вкуса.

Окончив осмотр всех достопримечательностей Соло, мы простились с любезным г-м Б. Лаутиером и вернулись домой, а в одиннадцать часов утра выехали уже по железной дороге в Сурабаю.