В сумерках близкой весны

Ундюгерь не могла рассказать Анжеле подробности своей жизни. Ей и в голову это не приходило. Но картины прошлого сменяли одна другую в её сознании. От них уже не было так больно. Женя с Антоном сделали её сильной. Они помогли ей выжить.

– А если он опять придёт?

– Кто? – не поняла Анжела, думая о своём.

– Марат.

– Ты не откроешь ему. Номер телефона в чёрный список. Пригрози, что напишешь заявление в полицию.

– Вы не думайте, я не боюсь.

– Конечно, не боишься! Это я боюсь за тебя. – Анжела улыбнулась ей, испуганной, взъерошенной, как воробушек. – Не нужно общаться с этими людьми. Просто не нужно.

Они помолчали. Анжеле нравилось сидеть на мягком диване и слушать, как в прихожей тикают часы.

– Не хотите ещё чая?

– Нет, спасибо.

– Посидите ещё. Не уходите.

– Хорошо.

– А вы знали Женю?

– Нет. – Она смутилась, хрустнула пальцами. – Один раз видела его. Он подвёз меня. Я стояла на остановке, автобус не пришёл. А он ехал мимо, пожалел меня.

– А как вы узнали, что это Женя?

– Потом узнала.

– Я скучаю по нему. Но… тогда было очень больно, когда он ушёл, прошлым летом. Я будто тогда его потеряла. Сейчас просто пусто.

– А почему он ушёл? – осторожно спросила Анжела.

– Антон нагрубил ему. – Ундюгерь уткнулась в вязание. – Он сказал, что Женя ему не отец. Вышло ужасно.

Ундюгерь знала, с чего всё началось, это случилось задолго до школьного собрания. Знала про Зиночку. Женя ей многое рассказал про себя. Как в тринадцать лет она принудила его к сексу. Как он боялся, его тошнило. А потом вошло в норму. Он думал, что это норма. Скандал дома, потом приходит Зиночка, пытается примирить родителей, а затем просит проводить её. Мама всегда заставляла его провожать Зиночку. Он не хотел, но шёл. Он боялся её. Закрывал глаза, когда она раздевалась, дрожал от омерзения, когда она прикасалась к нему. Это омерзение осталось с ним на всю жизнь. Он пытался дружить с девушками, когда подрос, но Зиночка тут же возникала на горизонте и прекращала это. Он боялся, что она расскажет об их связи. Армия выдернула его из того сексуального рабства, в которое он попал. Вернулся и тут же оборвал это. Зиночка не верила. А он радовался, что смог. Не скрывал больше своего презрения.

– Неужели нельзя было помириться? – Анжела грустно улыбнулась.

– Не получилось. К сожалению.

Зиночка сразу же попыталась вернуть свои права на Женю, как только они поженились. Ничего не вышло. Она сошла с ума от ярости и разбила им окно. Ундюгерь помнит, как выскочила на улицу и вцепилась ей в волосы. Схватка была короткой, а Ундюгерь вышла из неё полной победительницей. И, казалось бы, Зиночка приняла поражение. Смирилась. Как оказалась, ждала момента, чтобы отомстить.

– Расскажи, пожалуйста!

Ундюгерь помолчала несколько минут, собираясь с духом. Она никому не рассказывала об этом. Слишком личное, слишком страшное и непоправимое. Но Анжела сразу поняла, о ком она говорит.

– Она, подруга матери Жени, поехала к моей бабушке. Хотела познакомиться с родителями. Но это так, предлог. Ей нужна была информация обо мне, любая. Чтобы очернить меня в глазах Жени. Она не знала, что это невозможно. Правда не очернила бы меня в его глазах. Он всё знал. Он меня чувствовал, понимал. А она ничего не понимала. И его не понимала. Ей пришлось врать.

– Она разговаривала с Женей?

– Нет. Он не стал бы её слушать. Он ненавидел её. Она сказала… что наш сын от другого. Но Женя и без неё это знал. Она говорила это…

– Кому? Наталье?

– Да, им. Они верили. Они бы всему поверили. Если бы сказали, что у меня есть мышиный хвост или пятачок кабана, они бы поверили. На Женю ничего не подействовало. Он не собирался слушать.

Анжела ужаснулась от понимания происходящего. Ундюгерь отвернулась, волнение било её под дых. Зиночка нашла слабое место, она устремилась туда со всей силой своей чёрной обиды, объединив усилия с Натальей. После школьного собрания Антон изменился. Милый мальчик с ясными глазами. Такой добрый. Он не знал пьяных родителей, не знал одиночества. Наталья с лёгкостью сломала его. Они все сломали его!

Ундюгерь просила Антона рассказать, что происходит. Он не смог, но она узнала потом от его друга, от Дьякова. Узнала о драке, собрании, о том, что Антону рассказали свои. Рассказали подло, жестоко, при людях, которые с жадным любопытством слушали. Ундюгерь была в ужасе, парализована, не знала, что можно сделать. Ущерб нанесён, люди, претендующие на звание близких, совершили непоправимое зло. Ундюгерь металась, придумывая, как всё исправить, как помочь своей семье, своему сыну.

А Женя ушёл! Он обиделся и не заметил того ужаса, который пожирал её.

Антон сломался. Множественные попытки самоубийства. Попытки убежать от себя, от своей семьи. Ундюгерь никогда не забудет, как рыдал сын. Её разрывали муки жалости, видя, как страдает невинный мальчик. А Жени не было рядом. И Антон страдал ещё больше. Он кричал, что не хотел верить, но всё правда, потому что папа бросил его!

– Я не могу представить того, что тебе пришлось пережить!

Ундюгерь улыбнулась краем губ. Не нужно представлять. Только не жалость, всё закончилось.