В световом году: стихотворения

Перегоревший рано июль,
серые кровли, порванный тюль;

и хироманта находка — лопух

всеми буграми сразу набух.

Родоначальник, ветхий Адам

теплою водкой спасается там

и поминает рай в шалаше,

знать, не хорошим словом в душе.
………………………………………………….
Я из другого теста, поди,
что-то другое ноет в груди.

Кверху б спиною одетою плыл,

щупая зенками бархатный ил.

Пыльный ли жемчуг, в брюхе ль икра

у осетрины, жены осетра?

То-то сбежались на берег реки

знавшие цену целковым царьки.

Словом, двуногой быть не хочу

тварью, мне это не по плечу.

На самого я себя положусь.

От самого я себя откажусь.

Так будет проще на Страшном Суде

матушке Роще, батьке Воде…

«Снятся мне окромя забот…»

Снятся мне окромя забот:
смутный откос реки,
створы фарватера в разворот,
вольные паводки.
Вот почему, пожилой мужик,
чураюсь визгливых птиц
и просыпаюсь в ответ на крик
землячек-утопленниц.

…Помню, как оживлял физрук,

склонясь, плавчиху на берегу,
сгибал безвольные плети рук
и бросил: «Поздно. Не помогу».
Речной подпитывают поток
ключи — чем йодистей, тем темней.
Кто-то дергает поплавок
сердца — сильней, сильней.

9. III. 1997. Кострома

«Темное — с солнцем — лето…»

Спой

утопленнику про юдоль,
где он зажигал свечу.

Е.Ш.

Темное — с солнцем — лето
в восемьдесят втором

как-то без перехода

в осень обабилось.

Враз пожелтели кромки

крон на обрывчатом

правобережье Волги

над дебаркадером.

Я приезжал прощаться:

мне оставалось три

дня несусветных волглых

жизни на родине.

Всё за спиной — мытарства,

вызовы; впереди

сладкая неизбежность

встречи с Европою.

…Здесь пробегало детство

в летние месяцы

с бабушкой Соколовой

Людмилой Сергеевной.

Храмины разоренной

портик теперь красней,

гуще еще крапива,

диче боярышник.

Я вспоминал нырянье,

ягоды, молоко,

как приоткрыл в подклете

старый седой сундук

с тленной парчой — остатком

от облачения,

но со сберегшей форму

розой тиснёною.

Было окрест безлюдно.

Горек мой табачок.
………………………………….
Вдруг возле шатких сходен
около берега

выплыл спиной разбухшей

кверху утопленник.

…До парохода двадцать

с лишним еще минут.

Чайка зависла, визгнув,

жадная, жалкая.

27. IV. 1997

«Смолоду нырнешь, пересчитаешь…»