В световом году: стихотворения

В крымском мраке, его растревожа,
ты одна конденсируешь свет,
а короткою стрижкою схожа
с добровольцем осьмнадцати лет.
Впрочем, надо бы всё по порядку:
посеревшую фотку боюсь
потерять я твою — как загадку,
над которою всё еще бьюсь.
Ведь и сам выцветаю, носивший
там рубашку, похожую на
гимнастерку, и жадно любивший
опрокинуть стаканчик вина.

Не из тех мы, кто выправив ксивы,

занимают купе на двоих,
а потом берегут негативы
неосмысленных странствий своих.
Но сюда, задыхаясь от жажды
и боязни на старости лет,
я вернусь неизбежно однажды
и руками вопьюсь в парапет,
понимая, что где-нибудь рядом,
неземное мерцанье тая,
притаился на дне небогатом
между створ перламутровый
атом от щедрот твоего бытия.

ОСЕНЬ ПАТРИАРХА

1

На остановках и в скверах
нас заливает всерьез
осень потоками серых
невразумительных слез.

Трамваи сохатые,

бульвары с трухой,
и астры лохматые
всегда под рукой.

Про жизнь в мегаполисе

сбрось весть поскорей
на пейджер на поясе
вождя дикарей

забытого племени:

мол, зря под тамтам
с короной на темени
беснуешься там.

…Мы осень на финише

столетья невеж
забыли б, забыли же
мы лето допреж,

но осень уважена

приметою той,
что милой окрашена
копна в золотой.

Загадочно многое

в повадках её,
и шепчет жестокая
опять про свое:

мол, снова в опасности

Отечество, друг,
в твоей безучастности
цинизм и испуг.

Преувеличение —

талдычу в ответ —
я из ополчения,
которого нет.

Не смея до времени

мечтать о таком,
я вырос из семени
и стал стариком,

заставшим архаику

совковых тетерь
без рынка по Хайеку,
не то, что теперь.

Нет, нет, ошибаешься —

упорствуешь ты —
ты сам загибаешься.
До хрипоты

на старом вокзальчике

с рябиной рябой,
как русские мальчики,
спорим с тобой.

Как будто заранее

с окраин к Кремлю
на коронование
стекаться велю.

18. Х. 1998

2

Над взлохмаченным инеем
полыхнуло сейчас
солнце новое синее,
засветившее нас.

Далеко за сугробами

допотопной зимы
были высоколобыми
только смолоду мы.

Придержав в проспиртованной

пылкой клетке грудной
выдох, запеленгованный
нерадивой гебнёй,

заминая для ясности,

 кто милей из подруг —
шли навстречу опасности,
расступавшейся вдруг.

Ведь когда-то в империи

зла загадочно был
дух первичней материи,
тоже шедшей в распыл.
………………………………..
Будто белка, снующая
в холода по стволу,
пробежала зовущая
Божья искра — в золу.

Забуреть, заберложиться

кое-как удалось,
остальное приложится.
Доживем на авось

и не видя трагедии,

что владеем пером
в третьем тысячелетии
хуже, чем во втором.

Мир крутой, обезбоженный,

не подвластный врачу,
впредь рукой заторможенной
рисовать не хочу.

29. XII.1998

3