В тайге ночи тёмные

Лиза так и застыла с ухмылкой на лице. Вся печаль в том, что глядя ему в глаза, в ней просыпаются не только обиды, но и то, что когда-то увлекло, покорило. Соколов, несмотря на свой статус и положение, человек деятельный, любящий узнавать новое, чему-нибудь учиться. За те полгода, что они встречались, Евгений успел пройти курсы учебно-летной подготовки и получить свидетельство пилота-любителя, а до этого получил сертификат дайвера и освоил управление яхтой. Да что там, весь его детский фотоальбом был заполнен фотографиями, на которых он, то что-то чинил, то собирал, то строил. Руки у него растут из нужного места, другое дело, необходимость в большей части умений отпала, когда Евгений начал хорошо зарабатывать, но это не помешало ему двигаться дальше в своих изысканиях. Так что, работа была его семьей, а разнообразные увлечения — отдыхом от семьи. Ну, а женщины… с женщинами он расслаблялся физически. Несмотря на это, человек он интересный, многогранный, умеющий подать себя. И ей, как девушке неискушенной, казалось, что умнее и неординарнее мужчины просто уже не может быть. А еще ей казалось, что между ними все серьезно и по-настоящему. Только реальность такова, Соколов птица свободного полета. И сейчас она бы с радостью напялила на него акваланг, посадила в самолет и помахала ручкой на прощание.

Тут снова Паша прибежал, причем уже весь сонный.

— Мам, — припал к ней, — я устал. Пойдем купаться?

— Пойдем, зайка. Хороших снов, — бросила Евгению.

— И вам… всем…

Соколов остался один, но ненадолго, скоро в кухню заглянул Семен.

— Ты это, — встал в дверях, — помочь мне завтра сможешь?

— В чём?

— Мне водосточку надо подправить, тут ураганы были, один повалил сосну и прямо на угол крыши. От тебя потребуется немного, только подать кое-что.

— Да, без вопросов.

— Вот спасибо, — и удалился.

И пора бы уже идти спать, только ноги точно к полу приросли, а на плечи, будто по ведру цемента поставили. Соколова ломало. Кто он, где живет, чем занимается, почему оказался в том вертолете и что происходит с ним здесь? Почему так тянет к женщине, которая его явно не переваривает. И Паша, этот мальчик не кажется чьим-то чужим милым ребенком, в его взгляде, улыбках или кривляках есть что-то очень близкое, знакомое. Особенно, когда парнишка становится серьезным и концентрируется на каком-нибудь деле. Его ни конфетами, ни планшетом не заманишь, если он чем-то занят. Вроде мелкий совсем, а такой собранный, упертый. Пока с крыльями для совы возился, все пальцы себе исколол, но и слова не сказал, разве что сердито сопел себе под нос.

Так и сидел до часа ночи, прокручивая в голове то сон, то сарай, то игры с Пашей, то разговор с отцом Лизы. Все это будто какие-то кусочки одного целого. Только, чтобы увязать их между собой, нужно еще кое-что — его воспоминания. В глазах Лизы и ее отца слишком много неприязни, причина которой не в том, что они вынуждены кормить лишнего человека. Здесь нечто другое, более личное, более давнее. Может, они все-таки где-то пересекались, может, он когда-то чем-то обидел этих людей?

Вдруг со стороны улицы раздался треск, отчего Соколов дернулся.

— Твою мать, — глянул в окно, — так и заикой станешь, — после чего поднялся, испытав ноющую боль в области ребер, и пошел к себе.

Но ровно в тот момент, когда хотел выключить свет в коридоре, чуть ли не нос к носу столкнулся с Лизой. Она была в розовом махровом халате, с двумя косичками и маленькой кружечкой в руках. И она была прекрасна, за исключением одного — заплаканных глаз.

— Почему не спишь? — постаралась, как всегда, спрятать взгляд.

— Не спалось, — преградил ей дорогу, — а ты?

— Пить захотелось.

— Лиз, — хотел коснуться ее лица, но она отпрянула в сторону, — не бойся меня, я просто хотел сказать. Если мы и пересекались когда-либо, если я и обидел тебя или твоего отца, прости.

— Ты видимо переутомился. Иди-ка спать.

— Тогда почему глаза заплаканные? Почему ты каждый раз смотришь на меня с такой злостью?

— Позволишь пройти? — и сделала шаг вперед, однако Соколов сейчас же ее поймал. — Опять за своё?

— Знаю, полено где-то рядом, — усмехнулся, — но мне уже всё равно, — прошептал в губы, а в следующий миг поцеловал, правда, без грубости, без напора.

А Лиза ответила на поцелуй. Да, она рыдала в подушку все два часа, проклинала себя за всё подряд, ненавидела Соколова за то, что свалился им на голову. Но голова уже устала думать, устала болеть, как и сердце.

Глава 20

И не успела опомниться, как оказалась в его комнате.

Евгений усадил девушку на кровать, сам же опустился перед ней на колени, а когда хотел развязать пояс халата, Лиза мигом пришла в себя.

— Какого дьявола ты вытворяешь? — оттолкнула от себя наглые руки. Идиотка! Он-то вытворяет понятно что, а вот что она творит?! Сама же растаяла, чуть лужей не растеклась. И с кем? С ним! С этим бездушным созданием!

— Мне показалось, ты не против, — уперся кулаками в кровать.