В тайге ночи тёмные

— Я против. И спать с тобой не собираюсь. Здесь тебе не придорожный мотель, где можно и поспать, и пожрать, и девочку вызвать на ночь. Это дом моего отца, мой сын спит за стенкой, — прошипела, глядя ему в глаза.

— Почему ты думаешь, что я хочу просто секса?

— А как еще думать? Как?

- Меня к тебе тянет, к тебе и твоему сыну. Не знаю, почему. Но факт есть факт. И если честно, уже и не хочется вспоминать кто я.

— Звучит наивно и глупо. Ты однажды все вспомнишь, а значит, тебе придется вернуться в свою реальность. Моё же место здесь. Давай не будем ничего усложнять. Я и мой ребенок — мы не куклы, в которые можно поиграть и бросить, когда надоест или станет неудобно.

— С чего ты взяла, что я собираюсь играть?

— Потому что тебе не двадцать лет, ты взрослый, наверняка состоявшийся мужчина, что, скорее всего, имеющий семью.

— А может, и нет никакой семьи? Или есть, но я в разводе?

— Или есть, или нет. К чему гадать?

— Знаешь, я пока сидел там, на кухне, всё думал… сопоставлял. Не верю, что я здесь оказался случайно. И тебе не верю.

— Это почему? — тут же напряглась.

— В твоем взгляде слишком много личного. На незнакомого постороннего человека так не смотрят. И на женщину, обиженную на всех мужиков мира ты не похожа. В конце концов, здесь твой отец и твой сын, а их ты любишь.

— Как ты меня уже достал, — и хотела встать, но он удержал на месте.

— Почему достал, Лиза? Чем достал? И когда успел достать настолько, что ты готова мне череп проломить поленом?

— Если сейчас же не отпустишь, я позову отца, а у него есть ружье. И поверь мне, соль в заднице станет для тебя настоящим откровением в мире страданий и боли.

— Теперь-то я вижу, ты много чего не договариваешь, — все-таки поднялся, отошел в сторону.

— Видимо ты сильно приложился головой, — скорее встала, — раз несешь такую ахинею. Почему я на тебя смотрю? Да всё просто. Ты с первого дня следишь за мной как коршун, втираешься в доверие к моему ребенку. Я боюсь тебя. Боюсь засыпать, зная, что в нашем доме какой-то мутный тип, который черт знает что держит в своей ушибленной башке.

— Выходит, мои слова для тебя вообще ничего не значат?

— Ничего, — и едва сдержалась, чтобы не назвать его по фамилии. — Хороших снов.

А вернувшись к себе в комнату, принялась ходить туда-сюда. Отлично! Доигралась! Он начал подозревать неладное. Хреновая же из нее актриса. И если он всё вспомнит, то может повести себя совершенно неожиданным образом. К Пашке его, видите ли, тянет. Говна ему на лопате, а не сына! Не заслужил! Ни разу! Как же быть-то? Как развенчать его сомнения? Видимо уже никак. Или как! И Лиза резко остановилась. Каким бы умным и проницательным ни был Соколов, он все-таки мужик, у которого сейчас кипит мозг. У нее тоже кипит, но она хотя бы себя осознает, в отличие от Евгения, который чувствует себя потерянным, выдернутым из общества, из жизни. Но, постойте-ка! Она что? Сочувствует ему? Жалеет?

— Господи, — опустилась в кресло, закрыла лицо руками, — как я устала…

Тут до ушей донеслись шаги. Кое-кто по-прежнему не мог уснуть, так же наматывая круги по комнате. Но спустя минут двадцать всё стихло.

— Надо, Лиза, — прошептала чуть слышно, — решайся… надо…

Еще через пару минут она встала и направилась к нему. Сердце подпрыгивало в груди, в легких не хватало воздуха, во рту пересохло, а внизу живота, словно что-то пульсировало, болью отдаваясь в мышцы. Лиза осторожно зашла в комнату Соколова, он лежал в кровати к ней спиной, но спал ли? Духу спросить не хватило, да и зачем?

Тогда девушка осторожно подошла к кровати, развязала пояс халата и уперлась коленом в матрас, отчего Евгений сейчас же обернулся.

Глава 21

Даже в полумраке он рассмотрел ее небольшую грудь с торчащими сосками, слегка выпирающий и нереально сексуальный животик, глаза, горящие огнем, поджатые губы, ноздри, активно втягивающие воздух. Настоящая дикарка, которую он хочет до помутнения рассудка, о которой мечтает каждую ночь, которая стала наваждением.

В этот момент Лиза потянулась к плечам и полностью сбросила с себя халат, оставшись в одних трусиках. Сердце ее уже не билось, оно беспомощно трепыхалось, забивая остатки здравого смысла. Сейчас она совершит еще одну ошибку — позволит прошлому взять над ней верх, окунется туда, откуда в свое время еле выплыла.

А Соколов не стал спрашивать, он немедля подхватил ее под мышки и затащил к себе на колени. Ему не верилось, что Лиза пришла сама, но черт с ним — с этим неверием, его наваждение здесь, в руках, вот что важно. Евгений повел пальцами по горячей спине, бедрам, забрался под резинку трусиков, сжал ягодицы, из-за чего Лиза приподнялась и еще сильнее прижалась к нему. Наконец-то он прикоснулся губами к ее груди, наконец-то ощутил пальцами влажную нежную кожу, вдохнул запах желанного тела.

— Ты этого хочешь? — прошептала ему на ухо.

— Я тебя хочу… всю…