В тайге. С вопросами и ответами для почемучек

Светало. Костёр догорал. Над рекой повис густой туман. Сквозь него неясно были видны горы по ту сторону Хуту. В это время на самой середине реки появился какой-то тёмный предмет. Это была улимагда, и в ней – два человека. Не спуская глаз с лодки, я протянул руку и тронул спящего рядом со мной человека, думая, что это Чжан Бао, но, на беду, это оказался Гусев. Он вскочил на ноги и дико закричал. Все остальные проснулись и тоже принялись кричать. Я видел, как люди задержали лодку, проворно повернули её назад и скрылись в тумане. Возбуждение моих спутников сменилось отчаянием. Они стали кричать в одиночку и все разом, спорили и укоряли друг друга.

Минут через двадцать туман стал подниматься. Река была совершенно пустынна. Я просил моих спутников успокоиться и подождать восхода солнца. Была слабая надежда, что лодка, может быть, ещё вернётся.

Прошёл час, другой, я уже начал терять надежду. Вдруг Крылов сделал мне какой-то знак. Я не сразу понял его. Казак пригибался к земле и шёпотом повторял одно слово: «Собака!» Я оглянулся и действительно увидел собаку. Она сидела на противоположном берегу и, насторожив уши, внимательно смотрела на нас. На душе у меня сразу отлегло. Значит, люди не ушли, а спрятались где-то в кустах. Тогда я вышел на берег и закричал:

– Би чжанге, нюгу лоца, агдэ ини бу дзяпты маймакэ! (Я – начальник, шесть русских, много дней ничего не ели!)

Через несколько минут из зарослей поднялся человек. Я сразу узнал в нём ороча. Мы стали переговариваться. Ороч сказал, что их лодка находится ниже по течению, что он отправится назад к своему товарищу и вместе с ним придёт к нам на помощь. Он скрылся, собака тоже побежала за ним, а мы уселись на берегу и с нетерпением стали отсчитывать минуты.

– Идут! – вдруг сказал кто-то.

Из-за поворота показалась лодка.

– Ещё лодка! – заметил Крылов.

– Третья! – крикнул другой казак.

– Люди много ходи… – сказал, поднимаясь на ноги, Чжан Бао.

Действительно, вверх по реке шли три лодки. Люди усиленно работали шестами. Вот они уже совсем недалеко от нашего бивака… Уже можно было разглядеть их одежду, лица. Я всмотрелся и понял, что это отряд моего помощника Николаева. Ещё летом, по моему заданию, Николаев отправился на пароходе для организации продовольственных баз и сейчас шёл навстречу экспедиции с запасом питания.

Из расспросов выяснилось, что Николаев отправился искать нас вверх по реке Ханди, поднялся по ней километров на сто и, не найдя наших следов, возвратился назад к морю. Вскоре в гавань прибыли орочи с реки Тумнина с извещением, что нас видели на реке Хуту. Орочи подробно рассказали ему, где и как нас искать, и дали проводников.

Николаев поднимался по реке Хуту очень быстро, сокращая ночёвки. Последняя ночь застала его в пути километрах в трёх от нашего бивака. Случайно впереди него шла ещё одна улимагда с двумя орочами-охотниками, которые ничего не знали о нашем путешествии. Каждый вечер Николаев делал в воздух три-четыре выстрела. Их-то мы и слышали, а на рассвете увидели орочей, которые приняли нас за бродяг и спрятались в прибрежных зарослях.

Наши спасители привезли с собой рисовый отвар. Мы с жадностью набросились на пищу, но с первых же глотков почувствовали себя дурно. Началась сильнейшая рвота.

После пережитого напряжения появилась необычайная слабость. Едва я вошёл в лодку и лёг на приготовленное мне место, как почувствовал, что веки мои слипаются. Мне было трудно говорить и ни о чём не хотелось думать. Когда лодки отходили от берега, я в последний раз взглянул на бивак, который едва не стал нашей могилой. Дуплистое дерево с ободранной корой, примятая трава и груда золы на месте угасшего костра – всё это запечатлелось в моей памяти на всю жизнь.

Лодки, управляемые опытными руками орочей, быстро плыли вниз по течению. Туман рассеялся окончательно. Было тепло и светло. Порой я приходил в себя, открывал глаза и видел красивые горы, чистые плёсы реки и лес по берегам её.

Красивая и спокойная в верхнем течении, река Хуту становится бурливой и быстрой около устья. Солнце стояло высоко в небе и по-осеннему ярко светило. Вода в реке казалась неподвижно гладкой и блестела, как серебро. Длинноносые кулики ходили по песку без всякого страха, не боясь лодки, даже когда она проходила совсем близко от берега. Белая, как первый снег, одинокая чайка мелькала в синеве неба. С одного из островков, тяжело махая крыльями, снялась серая цапля, полетела с хриплым криком вдоль протоки и спустилась в соседнее болото.

Но вот и сам Тумнин. Большая, величественная река спокойно текла к морю. Кое-где виднелись небольшие островки, поросшие лесом. Они отражались в воде, как в зеркале, до мельчайших подробностей.

Солнечное сияние, широкий водный простор вернули нам душевное равновесие после пережитых страданий.