В тайном государстве

— Да нет. Никто не задумывался, если говорить честно. Страна дошла до точки, а нам хотелось делать деньги, пока была возможность. — Глаза Эллисона избегали испытующего взгляда Стрейнджа.

— Тогда Листер выступил с разоблачениями?

— Не совсем так. Сначала все шло как положено. Приса повысили. Потом забрали в Лондон. Мы не понимали, чего лишились. Он держал нас в узде. Потом все пошло вкривь и вкось. Мы стали замахиваться на слишком многое. Незадолго до того, как Листер поймал меня, мы вошли в контакт с преступным миром. Это было легко, поскольку мы связаны с полицейским компьютером. Но слухи о наших проделках дошли до посторонних ушей. От этого могло не поздоровиться. Мы стали черпать секретный материал из других банков данных с тем, чтобы его использовать в будущем. Прис не возражал. Он был слишком поглощен другими делами в Лондоне и планировал ввести одну из своих самых засекреченных схем в наш банк информационных данных, чтобы спрятать и сбить всех с толку. На этом и поймал меня Листер, на ключевых словах.

— Это был детальный индекс Мейера, дающий доступ к взаимосвязям международного терроризма.

— Вы и про это знаете?

— Да, — ответил Стрейндж, — знаю.

— Я уже говорил, — продолжал Эллисон, — мы утратили бдительность.

— Почему Листер перешел в наступление?

Эллисон замялся.

— Причин тут много. Но эта, — он ткнул себя в грудь, — самая главная. Я уже говорил, что он любил Сару. Мой роман с ней тянулся с небольшими перерывами несколько лет. Раньше я не признавался, но теперь скажу — отчасти я продолжал его в отместку. Листер был умнейшим программистом. Мы могли бы его использовать. Но он с нами не пошел. Поэтому для нас он всегда представлял угрозу. Мы рассчитывали на его молчание. Чтобы он помалкивал, я и закрутил с его женой. Для начала. Потом все стало серьезней. А тут Листер накрыл меня. Купер по-прежнему оставался его другом, хотя он и трус. Все старался столкнуть меня с Листером. Хотел, наверное, построить свое счастье на несчастье других. Это я скоро установил и не позволил ему уйти в сторону. Запахло жареным. Чудо, что тогда ничего не обнаружилось. По счастью, Прису поручили руководить расследованием. Его просили уладить все миром, чтобы в Лондоне ничего не узнали. Он сумел, правда. Он даже ухитрился обратить слухи про Листера против него. Помните, слух про то, что Листер своими разоблачениями прикрывает собственные грязные делишки. Люди охотнее верят большой лжи, не так ли?

— Так, — согласился Стрейндж.

— После этого все пошло наперекосяк. Купер обиделся на Приса из-за того, что он не рядом с ним, когда я втянул Купера в расследование. Он уволился. Испугался. Прис заважничал. Четвертый человек ушел с работы. Он тоже был напуган. Листера перевели в Лондон. Здесь остался один только я.

— Как по-вашему, почему Листера перевели?

— По ошибке. Прис думал, что сможет присматривать за ним, что он умнее Листера. Но главная причина заключалась в том, что он хотел уничтожить его. И уничтожил. У Листера вскоре возникли неприятности дома, с женой, с детьми, со мной и масса других. Это, конечно, приводило его в бешенство. Поэтому он и затеял борьбу с Присом.

— Почему у вас все переменилось с отъездом Приса в Лондон?

— Прежде всего Прис отошел от непосредственной обработки данных. Он захотел поднакопить их сначала. Его очень интересовали коррелятивные личные данные. Это зовется КЛД. Я думал, вы это знаете.

— Да, — ответил Стрейндж, — вы имеете в виду построение индивидуальных профилей на дисках?

— Точно. Когда я спросил его об этом, он сказал: вот еще одна возможность подработать. Листер заявил: тут пахнет политикой, а Прис связан с какой-то важной шишкой. — Стрейндж хотел было перебить Эллисона, но тот разошелся.

— Стоило Прису зацепить человека, он его использовал на все сто процентов. Как меня. Я от него зависел. Наверняка были и другие. За последние два-три года, фактически со времени расследования, я почти не имел понятия, что собой представляет работа, которую я выполнял для Приса в целом. Я просто выполнял, что он требовал. Я не жаловался. Получал комиссионные. Я очень богатый человек, поверьте мистер Стрейндж, — признался Эллисон с некоторой гордостью. — Знаю, богатым не выгляжу, но поверьте на слово. Как в сказке — богатство еще не счастье. У меня достаточно сбережений, чтобы уйти на отдых, но с каждым годом они обесцениваются. Разумеется, пока мне нельзя их тратить, Прис не позволит. Может привлечь внимание. Я хочу забрать Сару, уехать за границу, бросить все, полностью забыть про эту дерьмовую страну и начать все сначала. Я хочу освободиться от своих цепей.

Стрейндж воспользовался паузой, чтобы выяснить небольшой вопрос.

— Вы упомянули, будто Листер утверждал, что Прис вовлечен в политическую деятельность?

— Да.

— Когда Листер вам это сообщил?

Вопрос о политической деятельности Приса Эллисона не волновал.

— Это произошло тем вечером, когда он меня засек.

— Ясно. — Стрейндж дышал как ныряльщик, вынырнувший на поверхность. Это было слишком хорошо, чтобы оказаться правдой.

Но тут Эллисон продолжал без всяких подсказок: