В те времена

Слезе из глаз Мадонны не скатиться.
Но я стою, молчание храня.
Мне нужно на кого-нибудь молиться, —
И чтоб молился кто-то на меня.

Мне не нужны иконы расписные

И рамок золотых минорный тон:
Ведь с них глядят Мадонны неземные,
А я молюсь лишь на земных Мадонн.

Но может быть, когда в вечерних тенях

Погаснет день земной, у алтаря
Стоит моя Мадонна на коленях
Перед портретом, на котором — я

Мы все здесь боги — гневны или кротки,

В нас кто-то верит, нашу помощь ждет…
А мы шагаем будничной походкой.
И кто-то скажет: «Это бог идет!»

Но нам трудней: мы знаем боль и радость,

Безумие сентябрьских ночей,
И женских рук доверчивую слабость,
И желтый траур восковых свечей.

Мы знаем и падения, и взлеты,

Живем мы, ненавидя и любя…
Как трудно мне быть богом для кого-то!
Еще трудней быть богом для себя

1973 г.

Тишина

Эта тишина неспроста, неспроста,
Мне твои глаза не простят, не простят…
Только почему же тогда в тишине
Ты пришла ко мне?

Это не любовь, не любовь, не любовь,

Это ничего, ничего, ничего,
Только почему же тогда каждый раз
Вечер сводит нас?

Прозвенят часы — вот беда, вот беда!

Значит, никогда, никогда, никогда…
Только почему в твоём голосе дрожь:
«Ты ещё придёшь?»

Это всё слова, всё слова, всё слова,

Счастья далеки острова, острова…
Только почему же так близко зрачки,
Словно островки?

Эта тишина неспроста, неспроста,

В сердце пустота, пустота, пустота.
Счастье заблудилось в недосланных снах…
Кончилась весна.

Песню провода допоют, допоют.

Я ищу любовь не твою, не твою…
Только почему же так губы щедры?..
Может, до поры…

Попытка к бегству