В те времена

Отсыпались дожди после майских забот.
Им приснились каштанов горящие свечи.
В эту ночь я сбежал. Просто оросил за борт
И себя, и судьбу, и разлуки, и встречи.

Будни, как кандалы, песней я перегрыз,

Проморгали меня неудач часовые.
И зелёный прибой устремив ярость брызг,
Так ни с чем из погони вернулся впервые.

Шелест волн надо мною кружил, невесом,

Но смятенье комком подступило внезапно,
И из пены морской на горячий песок
Вышла ты, как выходят рассветы — из завтра.

А потом — тишина. А потом ураган

Подхватил нас двоих, безудержно неистов…
А потом будто небо упало к ногам
И прибой прокричал свою тысячу истин.

Улыбалась девчонка, устало дыша,

И к горячим щекам прижимала ладони.
А на гребне волны шёл корабль не спеша.
И я понял, что это вернулась погоня.

Здесь у самого моря сосны небо метут,

Здесь расплавлено время в песке золотистом.
Здесь по лунным дорожкам бригантины плывут…
Здесь не слышал никто, как ударил тот выстрел.

Не уйти мне теперь, никуда не уйти.

Лишь остался мечты неоплаченный вексель…
Время может в журнал судовой занести:
«Он убит в эту ночь при попытке к бегству».

1973 г.

Жираф

Полусонные пальцы по клавишам мелко стучат…
Одинокий жираф где-то бродит у озера Чад…
А у нас за окошком подачки клюют воробьи.
И печальны немножко прекрасные очи твои.

Наши шапки и шубы смиренно висят на гвоздях

Наша память бушует, безмолвно скорбя о друзьях.
В балаганчике утро, трамваи снуют, как скворцы…
А бездомная память не сводит с концами концы.

Все понятно: весна. Не хватает железа в крови.

И поэтому хочется плакать и петь от любви.
И поэтому хочется руки твои целовать,
И забытыми полусловами тебя называть

Престарелый приемник от скрипов эфира осип.

В этот стынущий вечер, о, Господи, душу спаси!
И, за Тайной Вечерей открыв беспощадную даль,
Мне с любимой моею вовеки расстаться не дай!

1978 г.

Романс

Зачем, зачем с восторгом и блаженством
Я Ваше имя тихо повторял?
Мир до него зиял несовершенством,
Но с ним — своё увечье потерял.

Я Ваше имя пробовал устами,

Оберегал от зноя и от пург.
Оно витало ночью над мостами
И как звезда, слепило Петербург.

Чем были мне его четыре звука —

Я никому на свете не скажу!
Мне, видит Бог, расстаться с ними — мука,
Но я и мукой этой дорожу!

1984 г.

Странная пора