В тени богов. Императоры в мировой истории

Колоссальный контраст между Ашокой и Александром Македонским во многих отношениях определил возникшие впоследствии различия между западной и буддистской монархиями, по крайней мере в их идеальных формах. С одной стороны стоял воин, с другой – духовный лидер, воплощающий в себе сострадание. Покойный король Таиланда Пхумипон (1950–2016) во многом продолжал традицию Ашоки словом и делом. На западную традицию военной монархии впоследствии повлияли христианские призывы к смирению и принятие принципа “справедливой войны”. И все же Людовик IX Святой (1226–1270), образцовый христианский монарх, был канонизирован во многом благодаря тому, что снаряжал крестовые походы против неверных. Александр Македонский и Ашока различались не только тем, что один был воином, а другой – человеком мира. Александра можно считать ярчайшим примером героического индивидуализма. Он стремился к триумфу и мечтал прославиться и войти в историю. Буддизм, в основе которого лежит стремление к нирване, напротив, движим желанием скинуть с себя оковы мирской суеты, чтобы более не заботиться о таких пустяках, как репутация и слава. Фундаментом для духовного просветления в буддизме становятся спокойствие и внутренняя гармония. Ашока разделил бы презрение Марка Аврелия к Александру Македонскому. Но буддизм был глубже стоицизма Марка и дарил успокоение куда более широкому кругу людей.

Наследие Ашоки за пределами Индии оказалось более внушительным, чем внутри нее. Династия Маурьев после его смерти просуществовала недолго. Сравнимая по масштабам и мощи империя появилась в Индии лишь в XVI веке, при Великих Моголах. Буддизм на Индийском субконтиненте процветал на протяжении многих столетий. Даже в XI веке монастырские комплексы в Бенгалии и Бихаре по-прежнему входили в число крупнейших буддистских центров в мире. Впоследствии, однако, эти центры были разрушены кочевниками, совершавшими набеги на северо-западную границу государства, и буддизм в Индии постепенно сошел на нет. Несколько веков спустя Джавахарлал Неру провозгласил гандийский принцип ненасилия и суперэтническую духовность частью индийской традиции, восходящей к Ашоке, разместил символы Ашоки на флаге независимой Индии и включил их в официальную геральдику. В эпоху Нарендры Моди призывы Ашоки к самоотречению, религиозной терпимости и отказу от насилия представляются не столь актуальными. Спустя более чем две тысячи лет со времен Ашоки кастовая система по-прежнему оказывает значительное влияние на индийское общество. С некоторыми оговорками Ашоку можно даже сравнить с древнеегипетским фараоном Эхнатоном, который предпринял попытку ввести в Египте монотеизм, но потерпел поражение, столкнувшись с противодействием жреческих элит, а также глубоко укорененными народными обычаями и верованиями¹².

Это сравнение, конечно, теряет смысл, если выйти за пределы Индии и посмотреть, сколь огромное влияние буддизм оказал на Восточную и Юго-Восточную Азию. Ашока всячески поддерживал миссионерскую деятельность за пределами собственного царства. По буддистской легенде, именно его сыновья возглавили миссионерские экспедиции, которые обратили в буддизм Шри-Ланку и Мьянму, но миссии Ашоки этим не ограничивались. Впоследствии одна из двух основных ветвей буддизма, так называемая махаяна (“великая колесница”), появилась благодаря решению Ашоки остаться в миру и заниматься миссионерской работой. Со временем эта школа распространила буддизм в Центральной Азии, Китае, Корее и Японии. К XII веку буддизм также начал проникать в Европу и Северную Америку. Современная западная психиатрия и даже нейробиология отдают должное буддистским техникам медитации и стремлению к отстранению и спокойствию, которое лежит в их основе. Так называемый тантрический буддизм возник в Индии в VII веке и затем распространился по Китаю и Японии: в китайском варианте его стали называть чань, в японском – дзэн. Эта ветвь буддизма давала силы и спокойствие последнему поистине великому китайскому императору – Иньчжэню (1723–1735)¹³.

Глава VI Истоки императорской власти в Китае