В тени больших вишневых деревьев

Ответил Алик в стиле ночного полковника из 101-го полка. Смысл его ответа был в том, что какой-то, мягко говоря, козел повернул вечером или ночью ключ зажигания, и аккумулято-рам — кирдык, что еще больший сюрприз ожидает Серегу, надо только выглянуть на улицу. Он немедленно последовал совету Адуашвили и открыл первую попавшуюся бойницу, но ничего не понял, увидев только сплошную белую пелену. Тогда он при-открыл центральный люк, картинка не изменилась, и только огромные хлопья снега тут же залепили ему лицо. Такой пурги Пожидаев не видел никогда и в рассказы о том, что бывают снегопады такой силы, когда ничего не видно на расстоянии вытянутой руки, тут же поверил.

Рация тоже не работала все по той же причине, и помощи ждать было неоткуда. Температура на улице стремительно па-дала, и прямо пропорционально она уменьшалась в машине. Все понимали, что во влажной одежде долго не продержаться, через несколько часов все замерзнут. Нужно было идти за помощью

в штаб батальона. Но это было нелегко и очень рискованно. Снег уже был достаточно глубок, а пройти три километра по такому снегу и ветру в мокром обмундировании весьма непро-стая задача. К тому же кто знает, что наделал ночной ураган, который сейчас перешел в пургу. Но даже не это было самым большим препятствием, а то, что при таком снегопаде невоз-можно хоть как-то сориентироваться, в каком направлении идти: вокруг была сплошная белая пелена. Страшно было не столько, заблудившись, замерзнуть, а страшно было попасть к духам в плен после инцидента с пастухами, которых убили, а стадо овец раздали по блокам. Один из пастухов убежал, и окрестные кишлаки гудели от негодования. И было понятно, что если попадешь к ним, то просто смертью не отделаешься…

— Надо кинуть жребий, кто пойдет в штаб, иначе нам всем хана, — сказал Борщевский и начал выдыхать широко открытым ртом на зябнувшие руки.

— С каких это пор ты принял командование? — заговорил доселе молчавший Зубарев, который все это время, хмурясь, наблюдал за происходящим. — Пока я здесь командир, и я при-казываю, за ночь ничего не изменилось. Никакого жребия не

188

будет, я пойду. Во-первых, потому что лучше всех знаю дорогу,

а во-вторых, — тут он осекся, — потому что я командир, и за всех отвечаю прежде всего я. Лучше придумайте, пока меня не будет, как согреться, иначе через пару часов вы тут все околее-те, и некого будет спасать. Через четыре часа, если не придет подмога, Борщевский, принимай решение по обстановке, ты остаешься за старшего.

Говоря это, Зуб собирался в дорогу: забил в лифчик1 мага-зины для автомата и гранаты для подствольника, повесил еще несколько РГДшек на ремень и, взяв пять ракетниц, остановился и задумался ненадолго. Потом начал ползать на четвереньках в брюхе машины и жать руки бойцам. К Пожидаеву он подполз в последнюю очередь, опять замешкался и, протянув ему руку, произнес:

— Ты это… Не держи на меня зла, Сергей. Не со зла я все это… В общем, прости, если сможешь…

— Вы меня тоже, товарищ старший лейтенант, — ответил Сергей, как-то сконфузившись и начав кряхтеть, разбивая неожиданно появившийся ком в горле, при этом крепко сжимая протянутую руку.

Зубарев открыл боковой десантный люк и, сказав: «Удачи вам, мужики», — исчез в белой пелене…

Некоторое время все молчали, в мыслях представляя, как Зуб бредет в кромешной белой мгле, но пронизывающий холод заставил всех подумать о насущном. И тут Алик вспомнил, что в БТРе есть ящик тротила, который им оставили саперы. Тут же выяснилось, что буквально позавчера хохол от нечего делать сжег почти всю тротиловую шашку. Моментально «поджига-тель» стал выслушивать о себе всякие интересные подробности, включая и интимные, о которых он и не подозревал. Вмешался Борщевский и остановил длинный список этих интересных и даже порой неожиданных качеств хохла:

— У тротила хоть и высокая температура горения и можно контролировать пламя, ломая брикеты и подкидывая его ку-сками в огонь, но он так коптит, что мы тут на фиг все задо-

1

Лифчик

–

нагрудник-разгрузка для магазинов от автомата,

гранат,

ра-кетниц.

189

хнемся. Так что нечего наезжать на хохла. Да и откуда он мог знать, что будет такая ситуация? Другие предложения есть? Я не беру бензин во внимание: машина набита боеприпасами, его горение трудно контролируемо. И если что, рванет так, что и груз 200 не надо будет отправлять.

Кто-то вспомнил за сухое горючее из сухпайков. Тут же их перетрусили, нашлось штук 50 таблеток. В пустой цинк из-под патронов, установленный на ведре, зажгли первые десять таблеток. Стало понятно, что они погоды не делают: в этой консервной банке нужен более мощный источник тепла. Оста-вался только бензин. Пока Алик цедил его на улице в ведро, закидываемый хлопьями снега, остальные перетаскивали все боеприпасы в хвост машины.