В тени чужих холмов

- Да, благодаря случайности, - сердито проворчал Ричард, – безобразие, нас бросили, даже не спросив, есть ли у нас огонь. Я ославлю это мерзкое агентство на весь Интернет. Если бы у тебя в рюкзаке не оказалось зажигалки, мы бы сидели в темноте.

- В машине есть фонарь. Костер только для уюта. И чтобы нас быстрее нашли, если действительно начнут искать до утра. А рюкзак для того и нужен, что бы носить полезные вещи.

- Ты всегда носишь с собой зажигалку?

- Ага. Я же курящая женщина. Эта самый очевидный мой порок, - Катрин протянула мужу печенье.

Он машинально захрустел и сказал:

- Я видел как ты куришь, всего два раза. По-моему, эти огромные сигары, - дань ребячеству. Хорошо, что ты не втянулась.

- Я втянулась. Сигара в месяц. Единственное баловство, которое я себе позволяю. Кроме секса, конечно, - Катрин вытряхнула из футляра половину сигары, картинно щелкнула зажигалкой.

- Это не отдельный порок, - заметил Ричард. – Это продолжение твоей сексуальности. Ты куришь весьма порнографично.

- Я тебя дразню. Чтобы не так боялся саванны, - хихикнула Катрин.

- Я понял. Только не балуйся зажигалкой, весь газ выпустишь.

- Мне нравится. Штучка ценою в доллар, а пользы от нее на миллион.

- Не преувеличивай, цена вполне соответствует истинной ценности предмета.

- Ты просто никогда не пользовался трутом и кресалом. Особенно под холодным дождем и разжигая сырые дрова. Это вам не "гаваны" раскуривать, - Катрин повела в воздухе яркой точкой сигарного огонька.

- Скучаешь по тем временам?

Катрин откинулась головой на рюкзачок-подушку, раскинула руки по сухой траве, и сказала, жуя сигару:

- Сложный вопрос. Иногда бывало просто чудесно, иногда страшно настолько, что и сейчас дрожь берет. Но дни были полны жизни. А в Нью-Бридже целые недели казались одним бесконечным днем. Нечего вспомнить. Одни и те же лекции, одни и те же лица, даже блюда меню в университетском кафе не вспомнишь. Ха, нечего вспомнить. Диетическое существование. Зато можно иногда никуда не торопиться, валяться в постели, и болтать с милым обжорой.

- Черт! Я все съел? Катрин, я настоящая скотина.

- Нестрашно. Но раз сам признался, отработаешь самым скотским, в смысле животно-первобытным, свойственным эпохе дообщинного строя, способом. Тогда бытовала гинекократия[50]. Бабы получали все, что им причиталось.

- Я готов, - самоотверженно заявил Ричард. – Прямо сейчас приступим?

 - Ты крут как вареное яйцо. Чувствую, я не зря тратила время, - Катрин томно потянулась.

Муж погладил ее по ноге.

- А ты, похоже, не шутишь, - усмехнулась Катрин. – Дай хоть докурить. Не везти же остаток самокрутки обратно за океан? И подумай, что делать со зрителями в машине. Мне почему-то кажется, они не все спят. 

Вдали, во тьме саванны раздался истошный вой, перешедший в дьявольский хохот.

Ричард замер с открытым ртом. Катрин уже была на ногах. Вой-хохот повторился с другой стороны.

- Гиены, - с досадой сказала Катрин. – Черт, а я сигару бросила.

- Ты уверена, что это гиены? – весьма озабоченным тоном спросил муж.

- Не очень. Я от саваны отвыкла. Но методом исключения выходит, что они. Думаю, ближайший сумасшедший дом отсюда далеко. Гиены существа культурные, можно сказать, отмеченные мировой литературой, - Катрин шепотом продекламировала:

Гиены вонзают в песок клыки,

И чавкают, и рычат.

И вот уж солдатские

башмаки

Навстречу луне торчат.

Вот он и вышел на свет, солдат,

-Ни друзей, никого.

Одни гиеньи глаза глядят

В пустые зрачки его.

Гиены и трусов, и храбрецов

Жуют без лишних затей,

Но они не пятнают имен мертвецов:

Это - дело людей.[51]

- Печальные строки. Нет в них позитива, - Ричард зябко поежился.

Издалека донесся вой. Молодожены вздрогнули.

- Это уж точно не гиена, - сказал Ричард.

Катрин молча согласилась. Вой напомнил ей другой ночной зов. Тот, что девушка слышала в предгорьях безымянного и безлюдного хребта.

- Милый, поскольку удрать от этого певца не удастся, волноваться нет смысла. К огню он вряд ли подойдет. Но я, пожалуй, возьму одну штуку, которая лично меня сильно успокоит.

Невдалеке раздался визг, рычание. Ричард подпрыгнул. В той стороне хрустели кости, звучно рвалось что-то влажное. Сквозь эти жуткие звуки, долетел короткий, почти совсем человеческий стон.

- Пойдем, посмотрим, - сказала Катрин.

- Прямо туда? – ужаснулся Ричард.

- Да, нет. К машине. Только подбрось хвороста.

Беззвучно двигаясь к машине, девушка расслышала какие-то странные звуки. Стало смешно – оказалось, это безмятежно похрапывал македонец.Когда Катрин запрыгнула в машину, перепугавшийся сержант, суетливо забормотал и скрючился на переднем сидении еще сильнее. Похоже, охранник предпочитал нести свою вахту в позе эмбриона.

- Спокойно, это мы, - любознательные белые туристы. Пришли глянуть, не едет ли машина с горячим ужином, - успокоила воина Катрин.

Сержант продолжал что-то тихо лопотать. Девушка, прилипшая к бесчувственно дрыхнущему супругу, тоже издала слабый звук.

- Страшно? – сочувственно спросила Катрин. – Сейчас глянем, что там такое происходит, - она перегнулась через охранника, щелкнула тумблерами.