В тени двух богов

– Говорят, к тебе пришел проситель, старый и седой, выпрашивать послабление от налогов из-за неурожая, а ты ему отказал. Тогда он покрасил волосы…

– А помню, – улыбнулся Адриан.

– Да, перекрасил волосы в рыжий цвет и, думая, что будет неузнанным, явился вновь. Но ты сообщил, что прежде уже отказал его отцу.

– Да, да, славная шутка!

Сервиан перешел на деловой тон.

– Цезарь, несколько сенаторов – это почтенные и заслуженные мужи, которых я давно знаю, хотят провести воду из акведука в новые дома. Для этого требуется разрешение префекта, но Регин чинит им всяческие препятствия.

Глаза Адриана прикрылись, как бы от утомления. Ему было скучно. Он не любил такие хозяйственные споры, где все бились за свою выгоду, у каждого был весомый аргумент для выигрыша в споре. Только достаточных аргументов или мотивов выступать на чьей-либо стороне не было у него, Адриана. Он нынче не такой, как другие его предшественники, у которых главным мотивом были жены и любовницы или стремление к удовольствиям. Или, как у императора Веспасиана, деньги.

У него, Адриана, не осталось ничего! Одна лишь скука. Все, что могло раньше сподвигнуть его выбрать ту или иную сторону ушло безвозвратно и больше ничто не интересно. Будто со смертью Антиноя умерла часть души. А может вся?

– Сервиан, – прервал он старого консула, – я всегда выступаю за закон, а Сенат у нас является единственным его толкователем. Как он постановит, так должно быть исполнено.

Старый консул, внимательно слушавший императора, принялся размышлять, на кого из Сената можно положиться в этом деликатном вопросе, поскольку Регин тоже обладал мощной поддержкой среди сенаторов. Увы, но без прямой помощи Адриана победить в таком споре будет сложно!

– Меня эти вопросы мало интересуют, дорогой Луций, – продолжил Адриан. – Мне нужен размах. Меня влечет что-то новое, грандиозное, невиданное, как поющие колоссы Мемнона в Египте или, как храм Афины Паллады в Греции. Потому я и задумал строить свою усыпальницу в таких размерах и в таком виде, в каком до этого не строил ни один император. Я всегда говорил: лучше движение, чем созерцание, лучше жизнь, чем сон. Сознаешь ли ты Сервиан, кто самый великий император в истории Рима?

– Конечно ты, цезарь. В этом нет никаких сомнений!

Игра в тригон

После Диогнета и Андрона обучение Марка отнюдь не заглохло, а наоборот, было продолжено Регином со всем старанием и последовательностью, присущими римлянам, людям практичным и целеустремленным. Однако поразмыслив, прадед Марка решил внести некоторые изменения.

До сего времени внук учился один, что было полезным – преподаватель мог уделять внимание только одному ученику и лишь его обучать и воспитывать. Но с другой, такая искусственная замкнутость вела к изоляции подрастающего юноши от сверстников, а она, в свою очередь, могла повлиять негодным образом на характер будущего сенатора и консула – выше Регин не брал. К тому же Марку следовало с малых лет прививать дух состязательности.

Поэтому, чтобы составить компанию Марку, пригласили еще несколько юношей из известных семейств: по двое от сенаторов и от всадников.

Сегодня они играли в тригон.

Хотя забава эта казалась простой и незамысловатой, в нее сражались многие известные люди, например, философ Сенека, любить искусств Меценат и даже императоры Цезарь и Октавиан Август.

Марк повел приятелей в перистиль24, окруженный портиками, где рабы на свободном месте уже расчертили треугольник. Правила требовали, чтобы три человека встали по углам и быстро кидали мяч друг другу. При этом следовало хватать его одной рукой одинаково хорошо: как правой, так и левой, а затем, перекинув в другую руку, послать сопернику. Тех же, кто не справлялся, кто ронял мячик наземь, называли уничижительно дикарем или деревенщиной.

Марк играл с Гаем Викторином и Сеем Фусцианом. Бебий Лонг подсчитывали упавшие мячи, а четвертого – Калена, с ними не было.

Веселые и беззаботные, они громко смеялись, кричали и спорили. На их лицах, руках, на теле выступил пот, и на белых туниках появились темные пятна. Несмотря на приближающуюся осень, в последнее время установилась жаркая погода, что было неудивительно для Рима, где теплые дни могли продержаться до ноябрьских календ.

Стоявшие неподалеку рабы, давали юношам полотенца, чтобы обтереться, и им приходилось ненадолго останавливать игру. Марк хорошо знал своих противников – Викторина и Фусциана. Оба были из нобилей, чьи предки не раз садились в курульное кресло, становились и консулами, и преторами, и цензорами. Оба жили в Целии, неподалеку от него.

Игра была упорной, затяжной.

Фусциан для Марка не представлял никакой угрозы. Плотного телосложения, неповоротливый, медленный, он бросал мяч в сторону Марка не так быстро, как Викторин, и поймать его не представляло никакого труда. Но, несмотря на свою медлительность, сам Фусциан все-таки успешно справлялся с ловлей мячей, пущенных в его сторону Марком или Гаем Викторином. Оставалось только поражаться, что такой увалень может их ловко перехватывать.