В тени Холокоста. Дневник Рении

Как давно мы не разговаривали! Теперь не знаю, с чего начать. У меня в голове перемешано столько мыслей, так много. Может быть, начать с того, что стали происходить ужасные вещи. Были неожиданные ночные рейды, которые продолжались три дня. Устраивали облавы, людей сгоняли в одно место и отправляли куда-то в глубь России. Забрали многих наших знакомых. Все были в смятении. В школе стоял ужасный вой. Девочки плакали. Говорят, в один товарный вагон набили 50 человек. Можно было только стоять или лежать на полках. Все пели «Еще Польска не згинела».

Теперь люди получают регистрацию, чтобы попасть на другой берег реки Сан. Это немецкая комиссия, и многие проходят. А те, кто оттуда, приходят сюда. Кошмар. Всего можно было ожидать, но не этого.

Об этом мальчике Голендере, о котором я говорила: я влюблена, бегала за ним как сумасшедшая, а его интересовала одна девочка по имени Бася. Несмотря на это, он мне все равно нравится, может быть, больше, чем любой другой мальчик.

Ирка пользуется успехом.

На данный момент я решила, что, если смогу, я когда-нибудь напишу драму о смерти Трелки, о том, что он не был в гробу, а его увезли и потом он вдруг вернулся. «Если бы я только захотел…»[23]В конце концов, это могло бы у меня быть, но мне они не нравились. И, в любом случае… я не хочу. Хотя иногда я испытываю эту сильную, непреодолимую потребность… может быть, просто у меня такой темперамент. Мне надо рано выйти замуж, чтобы я могла этому противостоять.

Интересно, приедет ли мама. Может, ей здесь будет лучше? Никогда не думала, что здесь все так повернется. Черт, может быть, у меня что-нибудь получится!

Радио с утра бубнит:
Громко, грустно, монотонно —
О том, что происходит в мире
И что случилось на войне.

А что там в мире? Да неважно!

Весна пришла! – скажите лучше
О том, что в дальних жарких странах
Звенит весенний карнавал.

А что на фронте? Все спокойно,

И голос в радио спокоен,
Там из потерь один убитый.
Один убитый – это мало?
Их на войне десятки тысяч,

И каждый день кого – то ранят,

И кто – то плачет,
Кто – то стонет,
А кто – то долго смотрит в небо
И так не хочет умирать,
Но умирает. Говорите,
Один убитый – это мало?

ДЛЯ ЯРКИ!

КУКЛА И КЛОУН

Клоун:

Здравствуй, кукла дорогая!
Я с утра тебя заждался.
Ты мне рада?
Ну скажи!

Кукла:

Папа, мама

(я бы заменила на что-то другое, типа «привет-привет», или что еще может говорить кукла? )

Клоун

Я в тебя влюбился летом!
Почему ты мне веришь?
Кукла, милая, скажи мне,
Нравлюсь я тебе хоть каплю?

Кукла:

Папа, мама

Клоун:

Может, кукла потанцуем?
Раз-два-три – с тобою вместе?
Вальс? Мазурку? оберек?
Выбирай!

Кукла:

Папа, мама

Клоун:

Что же ты молчишь все время?
Видно, я тебе не нравлюсь,
Глупый и нелепый клоун —
Не в твоем похоже вкусе…

Кукла:

Не думай плохо про меня.
Я слышу все и понимаю.
Но мне, поверь, ужасно жаль:
Я не умею танцевать.
Вот так все время! Не везет мне,
Несчастной, одинокой кукле!
Нет, танцевать с тобой не буду:
Я неуклюжа и стесняюсь.

Клоун:

Не плачь, моя родная кукла,
А ну-ка вытри слезы!
Смотри! Все просто: шаг вперед,
И снова три вперед,
Потом изящный разворот,
И голову немножко вбок,
А после – книксен и прыжок!

Кукла: