В тени кукловода

«Не обольщайся, Доминика, – хмуро проворчал внутренний голос. – Ты – никто для Вашария Дахкаша. И его вежливость немедленно испарится, как только ты перестанешь представлять какой-либо интерес для него. Просто пока он не видит причин ссориться с тобой, потому что в предстоящей схватке с Луциусом ты можешь оказаться ему полезной. Как говорится, держи друзей близко, а врагов еще ближе».

– Да, но… – проблеяла Эмилия.

– Кстати, я встретил Альтаса, – перебил ее Вашарий, и его тон похолодел. – Как это вышло? По-моему, я дал четкое распоряжение не пускать в здание ни его, ни Элмера Ритона. Последний на время отстранен от работы, а первый вообще не имеет к ведомству никакого отношения.

Лицо Эмилии пошло некрасивыми пятнами от волнения. Она бухнулась в кресло и виновато опустила голову, даже не пытаясь сказать что-либо в свое оправдание.

– Как вижу, служебная дисциплина в здешнем филиале страдает, – после паузы сурово констатировал Вашарий. – Ну что же, я обязательно разберусь с этим вопросом. Сдается, проверок тут давно никто не проводил.

Эмилия носом почти уткнулась себе в грудь. Ее руки так сильно затряслись, что она едва не переломила карандаш, который как раз взяла.

Вашарий еще неполную минуту простоял, с осуждением глядя на перепуганную девушку. Затем повернулся ко мне и сделал приглашающий жест рукой, указав на дверь.

– Не слишком ли сурово вы обошлись с ней? – не удержалась я от вопроса, когда мы вышли на высокое каменное крыльцо.

– Я? Сурово? – искренне изумился Вашарий. – О, Доминика, вы даже не представляете, насколько суровым я могу быть. А это так. Небольшой урок.

– Ну почему же не представляю? – совсем тихо буркнула я себе под нос. – Прекрасно представляю. У меня хорошая фантазия.

Вашарий наверняка услышал мои слова, но предпочел на них не отреагировать.

Он вновь любезно предложил мне руку, и я опять не стала отказываться. На свежем воздухе улегшаяся было дурнота всколыхнулась пуще прежнего. Перед глазами замелькали белые мушки.

Я до боли в челюстях стиснула зубы, пережидая приступ слабости. Вот только в обморок мне сейчас для полноты счастья упасть не хватает! Представляю, насколько глупо это будет. Да и что тогда Вашарий делать? Бегать по улицам Хайтеса, таская меня на руках, пока Луциус наконец-то не явится, убедившись, что слежки нет?

Хвала Иракше, приступ быстро миновал. Я осторожно спустилась по ступенькам и только тогда осознала, что вцепилась в локоть Вашария со всей силой. Он ни словом, ни жестом не показал, что я делаю ему больно.

– Простите, – негромко произнесла я, немного разжав сведенные судорогой пальцы.

– Ничего страшного, – вежливо отозвался он.

И мы отправились в неторопливую прогулку по улицам Хайтеса, которые уже заливал лиловый сумрак позднего вечера.

Окрестности моей работы сегодня были на редкость малолюдны. Впрочем, наверное, оно и понятно после утреннего происшествия. Мы с Вашарием шли практически в полном одиночестве. Лишь изредка нам навстречу попадался какой-нибудь прохожий.

– Луциус сказал, что в некотором смысле обязан вам жизнью, – наконец, не выдержав, первой завела я разговор. – Что это значит?

Вашарий недовольно дернул щекой. Глубокая вертикальная морщина разломила его переносицу, и я огорченно вздохнула. Сдается, ответа я не услышу.

Но я ошибалась. Через несколько минут Вашарий все-таки нехотя произнес:

– Он рассказывал вам про свое детство. Про то, что был приговорен к смерти еще в утробе матери. Я… Король поручил мне найти исполнителя для этого задания. И я выбрал наемного убийцу. Одного из лучших. Но пережившего страшную трагедию в прошлом. Его беременная невеста погибла при нападении вампиров. И он не справился с заданием. Инициировал гибель матери Луциуса, а сам помог ей скрыться.

Меня аж передернуло от признания Вашария. Надо же, не думала, что в сытом и благополучном Нерии возможны такие истории!

– Вы осуждаете короля, – без малейшего намека на вопрос произнес Вашарий. – Что же, вы имеете на это полное право. Я тоже осуждал и его, и себя много лет. Его величество – за то, что он отдал такой приказ. Себя – за то, что не воспротивился. А теперь я узнал, что тот выживший ребенок – Луциус Киас. И теперь меня терзают сомнения: верно ли я тогда поступил. Что, если сон короля Тициона был вещим? Стоило ли мое тогдашнее милосердие всех проблем, которые обрушились на нас сейчас?

– На вас еще не обрушилось никаких проблем, – пожалуй, слишком резко отозвалась я. Вашарий с иронией хмыкнул и изогнул бровь, и я неохотно исправилась: – Ну, почти. Но приговаривать невинную беременную женщину к смерти – это чудовищно! Мать Луциуса уж точно ни в чем не виновата!

– Я не хочу начинать этот спор, Доминика, – спокойно сказал Вашарий. – Иначе мы забредем в такие философские дебри, из которых уже не выбраться. У каждого своя правда. И многие оправдывают необходимость, так сказать, малого зла, благодаря которому можно не допустить зло большое.

«Однако вы все-таки поручили это задание тому наемному убийце, который не сумел с ним справиться».