В тени кукловода

– Полагаю, что мешают ваши чары, – спокойно ответил Вашарий. – Ваше величество, будет лучше, если вы освободите госпожу Киас от вашего влияния.

Тицион нахмурился сильнее, но почти сразу небрежно взмахнул рукой.

– Как скажешь, – коротко обронил.

Тотчас же я вздохнула полной грудью, осознав, что вновь могу шевелиться. Попробовала было одернуть руку от кристалла, но Вашарий, глядя мне в глаза, выразительно изогнул бровь.

«Не стоит, – одновременно с этим услышала я в своей голове. – Доминика, не раздражай Тициона. Этот старикашка тот еще мелкий мстительный пакостник. Пока ты ведешь себя верно. Оставайся такой же хорошей девочкой».

Я узнала голос Луциуса. При этом звучал он спокойно и уверенно, без тени какого-либо испуга или удивления.

Ничего не понимаю! Такое чувство, будто я присутствую при тщательно спланированном спектакле. И режиссером в нем выступает именно мой супруг.

– Доминика? – Вашарий ободряюще улыбнулся мне. – Пожалуйста. Мы ждем.

Чего именно они ждут от меня?

Вопрос не успел сорваться с моих губ. Потому что кристалл под моей рукой вдруг потеплел. Более того, я почувствовала непонятную пульсацию в его глубине. Как будто я гладила не камень, а дремлющее животное.

Воздух в центре комнаты замерцал, медленно, но верно перерождаясь провалом в пространстве. Нет, это был не телепорт в привычном понимании этого слова. Внутри провала серебрилась непрозрачная муть, которая медленно просветлела, но полностью не растаяла. Как будто я смотрела через толстое давно не мытое стекло.

Изображение вдруг стало четким, и я приглушенно ахнула. Непроизвольно дернулась, пытаясь прикрыть лицо, но ладонь Вашария уже лежала поверх моей руки, не позволяя ее убрать с кристалла.

– Спокойнее, – скорее, прочитала я по его губам, чем услышала.

Легко ему говорить! Потому как передо мной был Луциус. Не тот Луциус, к которому я привыкла. Беспощадный, насмешливый, непобедимый. А какое-то жалкое подобие его.

Луциус сидел в глубоком кресле, весь скорчившись, как будто от сильнейшей боли. Его левая рука висела плетью. Я с содроганием заметила, что рукав его белой рубашки полностью пропитался кровью. Кровь собралась даже небольшой лужицей около его ног. Правую руку Луциус прижимал к животу, как будто пытаясь прикрыть что-то. Бледное лицо было покрыто обильной испариной, глаза словно ввалились в череп.

Было очень непривычно видеть его таким. Раненым, изнемогающим от слабости. И я поспешно отвела взгляд.

– О, а ты неплохо его потрепал, мальчик мой. – Тицион, напротив, от жадного нетерпения подался вперед, с хищной радостью рассматривая почти поверженного врага. Шумно втянул в себя воздух и широко ухмыльнулся, добавив: – Очень неплохо!

Вашарий промолчал в ответ на столь своеобразный комплимент. Однако его пальцы, по-прежнему лежащие поверх моей руки, на какой-то неуловимый миг сжались сильнее, словно он пытался предупредить меня о чем-то.

– Простите, вставать перед вами не буду, – в этот момент заговорил Луциус и выдавил из себя слабую измученную улыбку. – Надеюсь, ваше величество, вы простите меня за это нарушение этикета.

Мои брови сами собой поползли вверх. Что за странная вежливость со стороны Луциуса? Я бы не удивилась, если бы он приветствовал короля проклятиями или самыми изощренными ругательствами. Но в его тоне явственно прослеживались непривычные заискивающие нотки.

Неужели его дела настолько плохи? Но когда я услышала его голос чуть ранее, то он звучал совершенно обычно. Даже более того – с отчетливыми саркастическими интонациями.

– Да, я разрешаю тебе сидеть, – милостиво обронил Тицион. – Не в моих традициях глумиться над потерпевшим поражение противником.

Я мысленно хмыкнула, вспомнив тот «теплый» прием, что устроил мне Тицион в камере. Подбородок до сих пор зудит от царапины, которую оставил его ноготь. Не говорю уж про разбитые коленки.

– Благодарю покорно. – Луциус вежливо наклонил голову.

Правда, при этом из-под косой челки, упавшей ему на лицо, сухим насмешливым огнем вспыхнули его глаза.

Тицион, благо, не заметил этого. Он с видимым удовольствием рассматривал его руку, прижатую к животу, как будто пытался прикинуть серьезность раны, которую Луциус скрывал под ней.

– Ну что, мальчик мой? – спросил он, и в его голосе задрожал скрытый смех. – Понял теперь, что у тебя кишка тонка со мной тягаться?

Фу, ну и выражения! А еще венценосная особа. Стоит признать, что манеры у Тиционы преотвратные.

По лицу Вашария, который стоял рядом, тоже пробежала быстрая недовольная тень. Но он по обыкновению промолчал.

Да уж. Поневоле задумаешься, что Дариэль куда более похож на него, чем Вериаш, который приходится ему родным сыном. Последний бы, уверена, не сумел бы так долго сохранять полнейшую отстраненность от происходящего.

«Не сумел бы прежде всего потому, что ты ему нравишься, – шепнул внутренний голос. – По этой причине Вашарий и оставил сына на Варрии. Понимал, что тем самым спасает ему жизнь».