В тени леса

— Я не исключаю такой вероятности… но если они нашли ответ, то почему ничего не делают для изменения ситуации? Ведь красные угрожают и лесу.

— Я сам наблюдал, как некоторые из вас превращались в монстров, а потом после исцеления всё забыли, словно ничего не произошло. Оно… было умнее, коварнее и… взрослее. Может, нечто, что искажает личность ваших мужчин…

— Не продолжайте, — нахмурилась Алва, понимая, к чему клонит Таня.

Она закрыла глаза и долго молчала.

— Последний вопрос, и я больше не буду вас мучить, — все-таки не выдержала Татьяна. — Если за очищение берется женщина вашей расы, цвет камня голубой?

Она вынуждена была кивнуть и поспешно стала прощаться с Таней:

— Я прошу меня извинить, мне надо… отдохнуть…

Таня печально смотрела ей в спину, когда появился крайне недовольный Дахот, лежащий прямо на столе и постукивающий когтями по столешнице. После ухода женщины хранитель раздраженно скинул кристалл на пол, где он разбился.

— Вот кто тебя тянет за язык?! — спросил он гневно у Тани.

— Тебе было сложно сразу сказать, что красные — засланцы?!

— Ну, и слово же подобрала, — скривился Дахот. — Я не имел права этого говорить. Я же не отец леса, который может принимать решения кому какие знания давать.

— Это объясняет, почему они сразу взрослеют после поглощения силы матери. Я думал, они поглощают знания и опыт матери, а получается, им нужна только ее сила и буквально… биоматериал для роста. И пять лет — это идеальный возраст для вселения.

— Э-э-э… вселяются они сразу после рождения… и получают удовольствие от контакта с матерью, пока не могут ее поглотить…

— Фу-у-у! Какая мерзость! Зачем ты мне это рассказал?!

— Ты же хотела знаний, я тебе их предоставил.

— Ладно, забыли… а почему они все поголовно садисты? Ну, не бывает же такого!

— Из-за контакта с некоторыми сущностями они перестали быть собой. Представь себе расу, которая не чувствует ни раскаяния, ни сострадания, а получает удовольствие только за счет похоти или чьих-то мучений.

— Как они друг друга не перебили?

— Строгая иерархия. Раз на эмоциональном уровне им буквально плевать, кто их родители и любые связи, нормы приличия и табу просто стерты… то старшие подчиняют младших с помощью магии. Их психология вообще отдельная тема для изучения.

— А если происходит смерть старшего? Того, что на верхушке?

— Младшие дерутся, пока наиболее сильный не встает у власти.

— Значит…

— Между собой они тоже ведут войны и не слабые. Людей напоминает, не так ли?

— У нас не все садисты! — возмутилась Таня.

— Но в мире вы жить не умеете.

— Как будто у вас не бывает никогда разногласий!

— Конечно, бывают, как и в любой большой семье. Можем вспылить и подраться, но до летального исхода никогда не доводим. Мы умеем чувствовать, когда надо остановиться.

— Вы прям мечта миротворцев.

— Мы не люди. У нас нет ваших слабостей.

— Что не мешает вам массово убивать представителей других рас.

— Кто не умеет себя защищать и приспосабливаться к изменениям, долго не живет и вымирает, — острозубо улыбнулся хранитель. — Мы этот урок хорошо усвоили еще с прошлой войны и никогда не претендовали на звание самой миролюбивой расы.

Таня нахмурилась. Теперь она постукивала пальцами по столешнице.

— Говори, о чем ты задумалась? — положил подбородок на пальцы сомкнутые в замке Дахот. — Твое молчание меня пугает.

— До прихода Цахиры… острых зубов у вашей расы не было?

— Не было ни зубов, ни крыльев, ни хвостов, — подтвердил Дахот. — Зато мы очень сильно напоминали цветочки. Милые такие, разноцветные цветочки.

— Вы были травоядными или… растениями! — в шоке произнесла Таня, вспоминая некоторые особенности расы хранителей. — Вот, что за изменения принесла Цахира! Она внесла коррективы в вашу наследственность, внесла воинственность, которой в вас изначально не было!

— Молодец, держи конфетку, — похвалил Дахот и действительно протянул ей фруктовую конфету.

Таня подозрительно забрала незнакомое угощение и продолжила:

— Вы не являетесь все ее потомками, но как-то получили ее наследственность.

— Оставлю тебя в неведенье. Все, что касается секретов леса, я разглашать не имею права.

— А намекнуть?

— Даже намекнуть не могу.

— Почему вы так боитесь нарушить свои законы? Чем же вас так накажут?! Почему вы все молчите о секретах леса?!

— У нас нет настолько серьезных наказаний, чтобы впечатлить тебя. И ты путаешь страх с уважением, как и все люди, — вполне спокойно и даже без ехидства проговорил Дахот. — Ты судишь нас по своим понятиям, не пытаясь разобраться в наших истинных мотивах. Ты стала бы вредить своей семье?

— Нет, — опешила Таня.

— Вот и я не хочу вредить своей семье. Рассказав тебе какую-то из тайн леса, я нанесу вред моей семье. Так поступают непослушные дети, которым не нравится решение их родителей, но я-то не ребёнок, я понимаю, чем грозит лесу мое своеволие.

— Но я же…

— Что ты? Ты всего лишь человек, — приблизился Дахот настолько близко, что Тане пришлось отстраниться. — Ты даже представить в своем скудоумном умишке не можешь, какую связь поддерживают между собой хранители.

— Зачем мне вредить вам?