В тени меча. Возникновение ислама и борьба за Арабскую империю

Как было с Домом Бога, так и с великой империей. Абдулла ибн ал-Зубайра хотел поставить ее на новый фундамент. Так же как огонь оставил от Каабы почерневшие руины, так и фитна разрушила мир. В Сирии наследником Язида стал его сын – настолько больной ребенок, что он умер всего через пару месяцев после воцарения на престоле. При возникшем в результате безвластии арабы снова стали устраивать междоусобицы. Сторонники Али, оплакивавшие Хусейна, излили чувства горечи и стыда на гарнизоны ненавистных Омейядов. Военные отряды хариджитов, рыскавшие по Южному Ираку, возобновили кампанию расчетливого террора. В Куфе некая харизматичная личность, которую потомство назовет «Мухтар-обманщик», захватила городскую казну, раздала всю ее – 9 миллионов монет – бедным и провозгласила революцию (когда все люди будут равны), объявив себя пророком¹⁷. Этот человек вызвал большое волнение, продемонстрировав обитый парчой стул, который его враги называли мусором, взятым с чердака Али, а энтузиасты, последовав примеру евреев, назвали свидетельством присутствия Бога – шхиной. Присутствие этого сказочного тотема в кампании – его или привязывали на спину серого осла, или несли люди на носиках – оказалось мощным свидетельством в пользу Мухтара, военачальника и пророка. Также утверждали, что Мухтара, когда он преследовал врагов, сопровождали ангелы на огненных конях.

Столкнувшись с таким неприкрытым энтузиазмом, структура управления, совсем недавно восстановленная Муавией, снова зашаталась. Антагонизм, выпущенный на волю фитной, был неослабевающим, ненависть приводила в замешательство, насилие оказалось диким и утомительным. Слишком многое было поставлено на карту. К извечному волнению племенных распрей – все еще сильных, происходивших между разными арабскими эмигрантами – добавились новые аспекты шовинизма. Фракционисты, когда выбирали имама или пророка, за которым собирались идти, одновременно намечали свою судьбу в следующем мире, и так выходило, когда они сражались, что они неизменно делали это до самой смерти. Снова, как во время великой войны между Ираклием и Хосровом или при первом появлении арабов, чувствовалось, что в конфликте решается многое, на карту поставлено значительно больше, чем просто земные амбиции.

Это чувствовали даже те, кому было написано на роду стоять в стороне и наблюдать за агонией времени. Война – не единственное выражение гнева Господа. Чума тоже вернулась в Ирак, покрывая дороги телами умерших, загрязняя реки и каналы гниющими трупами. Чума привела к голоду. Дети с конечностями тощими, словно сухие веточки, пытались рвать высохшую траву, а матери – ходили мрачные слухи – могли съесть собственных детей. Хуже всего оказывались мародеры, от которых негде было спрятаться. Они проникали везде, упорно преследовали свою добычу, находили ее, куда бы она ни спряталась, лишали всего, оставляя ее голой и босой¹⁸. Трудно было найти разницу между такими бандитами, хариджитами и головорезами Мухтара¹⁹. Человечество, словно монстры из бездны, охотилось само на себя. События опять предвещали скорое наступление конца времен.

Понятно, был такой исход неизбежным или нет, Бог возложил миссию подготовить к нему мир на Абдуллу ибн ал-Зубайра, главу правоверных. «Приближается для этих людей время дать отчет за себя, тогда как они вполне предаются беспечности»²⁰ – так жаловался пророк. Абдулла ибн ал-Зубайр, прислушавшись к этому грозному предостережению, позаботился о решительных шагах. Поступая как Омар и Осман, направляя дела мира из глубины пустыни, он послал своего брата Мусаба навести порядок в Ираке. Мусаб взялся за это неблагодарное дело с умом и интересом. Мухтар, проповедник тревожного радикального эгалитаризма, был разбит, пойман во дворце губернатора и казнен. Его отрубленная рука, трофей для верующих, который они могли созерцать на пути к месту молитвы, прибили к стене мечети в Куфе, а знаменитый стул сожгли. Одновременно на юге Ирака началась кровавая операция по подавлению хариджитов, в процессе которой Мусаб дошел до персидских нагорий.

Но Абдулла ибн ал-Зубайр планировал вернуть порядок в пошатнувшийся мир не только военной операцией по подавлению бунтовщиков. Далеко не любое послание доносят на конце меча. Хариджиты утверждали, что судить может только Бог²¹. Абдулла ибн ал-Зубайр и его помощники, не подвергая сомнению этот тезис, собирались только усовершенствовать его, объявив с максимальной ясностью, как и когда решение Бога будет объявлено. Так, в 685 или 686 г., пока в Ираке продолжала свирепствовать фитна, один из помощников отчеканил в Персии монету с новым и судьбоносным посланием: Bismallah Muhammad rasul Allah – Во имя Бога, Мухаммед – посланник Бога²².