В тени молнии

– Я плотно пообедал, – предупредил Каприк и тоже постукал своим мечом по клинку Демира.

– Зато я не обедал уже несколько дней, – ответил Демир.

– Что ж, будет интересно.

Каприк повернулся боком, чтобы Демиру было не так легко попасть в него, и расположил свой меч параллельно земле. Демир повторил его движение, но его меч прошел чуть выше, отразив внезапный выпад Каприка. Дуэль началась, мечи скрещивались со стуком. Эти касания позволяли дуэлянтам угадывать намерения друг друга. Некоторое время они обменивались ударами, двигаясь взад-вперед по оцепленному пространству, но вот Демир почувствовал, что Каприк попытался сделать выпад. Демир парировал его, быстрым движением отведя клинок Каприка в сторону, и нанес ответный удар, целясь Каприку в сердце. Но Каприк скользящим движением ушел вправо, и клинок Демира лишь зацепил его рубашку и шею, разрезав кожу чуть ниже уха. Меч Демира окрасился кровью.

Каприк подался назад, и они снова оказались на расстоянии вытянутой руки. Демир внимательно следил за противником, предугадывая каждое его движение. Ему хотелось быть безрассудным и атаковать с яростью целой бригады, но дуэль потому и является искусством, что в ней нельзя победить с помощью ярости. Пусть Каприк не лучший дуэлянт в империи, но он слишком хорошо обучен, чтобы победить его таким образом.

– А ты многому научился, – заметил Каприк. – Неожиданно. Вот чему, оказывается, учат в провинции?

Демир не ответил. Он уже сказал все, что хотел сказать. Теперь говорить должен был его меч. И он нанес еще три удара, прежде чем Каприк успел отплатить ему тем же. Зато на внешней стороне правого бедра Демира заалела, отдаваясь болью, борозда. Второй порез он получил, отводя удар открытой левой ладонью, третий – случайно подставив правое плечо. Он понял, что Каприк перестал удивляться и теперь исследует пределы его возможностей, рассчитывая нанести последний удар. Настала очередь Демира сдать назад.

Он почти ничего не слышал, кроме своего прерывистого дыхания, а его сердце билось так часто, что пришла мысль: не умрет ли он прямо тут? Это казалось вполне возможным.

Противники снова сошлись и успели шесть раз скрестить мечи, когда Каприк вдруг сделал низкий выпад и раскрылся на всю длину руки и торса. Он был выше Демира, и это делало удар особенно опасным. Демир почувствовал, как лезвие ткнулось ему в живот, и одной рукой схватил меч Каприка за гарду, а другой нанес ему удар сверху вниз, под углом к открытой ключице. Каприк слегка отпрянул, и меч Демира попал ему в кость. Демир в отчаянии снова отступил назад, вращая мечом, а Каприк споткнулся и рухнул на булыжник.

– Он ранен, – рявкнул Сибриал, – и не может продолжать бой! Получишь сатисфакцию позже!

Но Демир только помотал головой и шагнул вперед. Каприк сам выбрал бой не на жизнь, а на смерть, и для приличий не было места. Если он упустит свой шанс, отец Ворсьен никогда не допустит повторения поединка. Значит, надо либо вершить правосудие сейчас, либо наблюдать, как вся гильдия Ворсьенов сплотится вокруг Каприка, чтобы тому не пришлось отвечать при личной встрече или в суде.

– У тебя есть десять секунд, чтобы встать, – сказал Каприку Демир и тут же пожалел об этом: тишину разорвали громкие вопли, толпа расступилась, и к ним со всех сторон устремились Сжигатели в ярких одеждах.

Слегка задействовав магию, Демир сразу же понял, что среди них есть гласдансеры. Две секунды спустя алебарда из розового рейзоргласа ткнулась ему едва ли не в лицо.

Демир опустил плечи и выронил меч, который держал за гарду указательным пальцем. Эмоции обрушились на него, вырвавшись из-под спуда, он держал их во время дуэли.

Сжигатели забрали у Демира меч, волшебная сила вытащила из его кармана стеклянное яйцо. Из-за спины рядовых Сжигателей рангом пониже вышел офицер с массивными пурпурными эполетами и сплюнул на землю между Демиром и Каприком.

– Именем Внутреннего собрания вы оба арестованы!

– Этот человек – Ворсьен! – запротестовал Сибриал.

– Мне плевать, кто он такой! – огрызнулся офицер. – Арестованы оба.

Сильная рука схватила Демира за шею и развернула, на его запястьях защелкнулись тяжелые наручники. Он видел, как его кучер бросил экипаж и побежал в сторону «Гиацинта» – докладывать Бринену и Монтего о том, что случилось. А Демир задыхался от эмоций, которых тщетно искал в себе перед дуэлью: грудь сдавливали гнев, сожаление, стыд. Он вернулся в Оссу, чтобы объявить о своей победе, а теперь придется сделать это из камеры в подвале Маерхорна.

Вот дурак-то. Какой же он дурак!

43