В тени молнии

Все вокруг молчали. Казалось, никто не дышит. Демиру вдруг стало любопытно: сколько людей в толпе понимают, о чем он говорит? Кое-кто наверняка слышал о том, как побежденный город Холикан отдали солдатам на разграбление, но вряд ли связывал это событие с его именем. А золотая молодежь, которая высыпала из клуба следом за Каприком и Сибриалом? О, они, безусловно, знали все, но большинство последовали примеру Ветерикси и отошли от Каприка. Рядом с ним остался лишь старший брат, оглядывавший Демира так высокомерно, как только может смотреть наследник крупнейшей семьи-гильдии на гласдансера.

Каприк поднял руку и потрогал стеклянную дужку у себя в ухе. Судя по выражению его лица, он испытывал… неужели облегчение? Он сказал:

– Да. Да, это сделал я.

– Громче! – потребовал Демир.

Несмотря на то что он ожидал такого ответа, желваки заходили по его скулам, а глаза затуманились от слез.

– Да! – крикнул Каприк. – Я сделал это. Будь ты проклят, это сделал я!

Он вынул из уха стекло и швырнул его в Демира.

Демир поймал стекло и положил в карман. Меч в его руке был направлен на землю перед Каприком.

– Возьми у брата меч, Каприк. Мы сразимся здесь и сейчас. – Он снова повысил голос. – Меня зовут Демир Граппо, и два дня назад я одержал крупную победу над наемницей Грента, якобы непобедимой Девией Керите. Кто хочет быть моим секундантом?

Никто из клуба «Хай Ворсьен» не вызвался, и понятно: наградой смельчаку стало бы пожизненное исключение из клуба и вражда с Ворсьенами. Но доброволец нашелся среди пешеходов. Вперед вышла хорошо одетая молодая женщина с мечом на поясе и дорогими пуговицами из форджгласа на дорожном плаще. Она представилась как Лацца и поклялась на шеклгласе Демира быть его секундантом. Сибриал поддержал младшего брата.

Формальности уладили быстро и холодно. Секунданты обыскали противников на предмет скрытого годгласа, проверили дуэльные мечи.

– Если ты доживешь до завтра, – прошипел Сибриал на ухо Демиру, пока тому ощупывали подмышки и пах, – то сильно пожалеешь.

– Я уже девять лет жалею, что дожил до нового восхода солнца. Что изменится завтра?

Демир отошел от Сибриала и сделал пробный взмах мечом. Дуэли в империи были запрещены законом, но случались едва ли не каждый день. Правила были простыми: два дуэлянта, добровольно решившиеся на это, никакого годгласа, никакой магии, никакой помощи дерущимся со стороны. Каприк, похоже, не был готов к схватке, но тем не менее взял у брата меч. Место, где должна была произойти дуэль, оцепили вышибалы клуба, удерживая зевак на расстоянии.

Демир попрыгал по булыжной мостовой. Конечно, утоптанная земля подошла бы лучше, но он был уверен в себе. Каприк повторил его движение. Двое мужчин смотрели друг на друга, пока к ним не подошли секунданты. Сибриал набычился, взглянув сначала на Демира, потом на Лаццу. Та, казалось, ничего не заметила. Демир догадывался, что она сделана из того же теста, что и Тирана: солдат, а может, солдат удачи – такую нелегко запугать, угрожая употребить против нее влияние семьи-гильдии. Возможно, на следующий день она собиралась быть не в Оссе, а в другом месте.

– Каковы условия дуэли? – спросил Сибриал Демира.

Демир кивнул Каприку:

– Тебе решать, мой старый друг.

– До смерти, – ответил Каприк и фыркнул. – Какой смысл в первой крови?

– Ты согласен? – спросила Лацца Демира.

– Конечно, – удивленно ответил тот.

Он ждал, что Каприк выберет легкий путь – до первой крови – и выживет, и тогда они сразятся еще раз. Более того, он даже надеялся на это. Он не хотел убивать бывшего друга сразу. Приятнее стирать его в порошок постепенно – медленно, но верно. Но Каприк видимо, надеялся избежать как раз такого развития событий. Что ж, значит, этот поединок решит все. Если победит Каприк, больше никто не осмелится заговорить при нем о Холикане. Если победит Демир… это уже не будет иметь значения.

– Значит, – провозгласил Сибриал, – поединок начнется, когда оба бойца будут готовы!

– Примирись с любым богом, какой тебе по вкусу, – тихо сказала Лацца и вышла из оцепления следом за Сибриалом.

Демир и Каприк стояли друг против друга на расстоянии вытянутой руки, подняв короткие мечи.

Граппо прислушивался к себе, пытаясь понять, какое чувство преобладает в нем сейчас. Сожаление? Гнев? Нет, только ярость, холодная и мертвящая.

– Из-за тебя погибли десятки тысяч людей, – заговорил он; Каприк пожал плечами. – Ты уничтожил меня.

– Я не думал, что ты примешь все так близко к сердцу, если это тебя утешит, – сказал Каприк. – Это же просто политика. Мне нужно было поставить тебя на место, вот и все.

– Поставить меня на место ценой стольких жизней? – спросил Демир, постукивая кончиком своего меча по мечу Каприка.

Каприк снова пожал плечами, и Демир вдруг понял, что перед ним стоит совершенно чужой человек. Да, они знакомы с детства, но как он не замечал в том, кого считал своим другом, эту черствость, типичную для членов гильдий? Если Каприк и сожалел о чем-нибудь, то лишь о том, что свел с ума Демира. Судьба города его не волновала.