В тени молнии

– Ясно. – Голос Глиссанди стал еще холоднее, хотя, казалось, дальше было уже некуда. В глазах появился непонятный блеск. Она разозлилась? Или боится? Киззи явно застала Магна врасплох, и той потребовалось время, чтобы прийти в себя. Вдруг она яростно потерла нос и заявила: – Не понимаю, о чем ты.

– Понимаешь. Сейчас ты наденешь шеклглас и расскажешь мне, почему это случилось, – сказала Киззи.

– Кто тебя послал? Сжигатели? Национальная гвардия? Или ты частный сыщик? Кто? – Голос Глиссанди дрогнул. – Дело ведь закрыто. Закрыто!

– Я – сыщик, – солгала Киззи. – Так почему убили Адриану Граппо?

Она опустила руку в карман, чтобы взять стеклянную сережку и вдеть ее в колечко на ухе Глиссанди, и тут заметила, что Глиссанди снова яростно трет нос, а ее глаза блестят еще ярче. Киззи повернула голову налево, потом направо.

И поняла, что это был не зуд, а условный сигнал.

Сзади уже раздавался гулкий топот – кто-то мчался к ним по деревянному настилу. Киззи обернулась как раз в тот момент, когда из темноты выскочили две массивные фигуры. Она схватила Глиссанди и рывком поставила ее между собой и нападавшими. Дубинка взлетела и бессильно опустилась, не причинив никому вреда. Нападавший выругался и попытался остановиться, но по инерции пронесся дальше и врезался сперва в Глиссанди, а затем в Киззи.

Киззи пошатнулась, но удержалась на ногах, а двое других упали. Сайтглас обострил ее зрение, и она хорошо разглядела нападавших: два крупных пурнийца – наверняка те самые телохранители, о которых говорила Ветерикси. Второй оказался не таким увальнем, как первый: легко перескочив через напарника и босса, он бросился на Киззи, размахивая короткой дубинкой. Киззи уклонилась от одного удара, отпрыгнула от следующего и бросилась назад, к «Пальморе».

Соперник был на шесть дюймов выше Киззи и на четыре стоуна тяжелее. Ему было лет тридцать. В левом ухе болталась серьга из форджгласа, а широкое лицо выглядело так, словно в юности он пытался разбить им наковальню. Годглас не всегда уравнивал шансы. Он лишь усиливал способности бойца, а потому, хотя форджглас Киззи отличался более высоким качеством, громила все равно был намного сильнее. Но она не могла позволить ему победить. К счастью для Киззи, ей не нужна была избыточная сила. Острый нож позволял драться на равных.

Киззи и не подумала прибегать к колдовству, поскольку была слишком слабым магом для того, чтобы манипулировать стеклом в драке, где все меняется очень быстро. Увертываясь от града ударов, она выхватила стилет, ища случая пустить его в ход прежде, чем очухается второй телохранитель. Времени оставалось совсем мало, и как только противник замахнулся чуть сильнее, Киззи ушла от удара и сбоку обрушила свою дубинку ему на локоть.

Пурниец застонал. Киззи шагнула вперед, почувствовала, как он бесцеремонно схватил ее за куртку, и тут же ударила его ножом между ребрами. Выдернув нож, она ударила еще раз, и когда громила начал захлебываться кровью, стремительно заполнявшей легкие, Киззи оттолкнула его.

Тем временем Глиссанди встала, подхватила мешок с деньгами и побежала по набережной к «Пальморе». Киззи ощупала лицо, убеждаясь, что платок не сбился. Это оказалось ошибкой – второй телохранитель поднялся на ноги и бросился на нее.

Киззи едва успела отбить его дубинку, сделав выпад рукой, в которой держала нож. Очень некстати: ее рука приняла на себя всю силу удара мужчины и мгновенно онемела. Киззи отпрыгнула, споткнулась и откатилась в сторону, увертываясь от следующего удара, потом встала, но слишком медленно. Телохранитель грубо перехватил ее руку с ножом, сжав запястье, и поднял дубинку, целясь ей в голову.

Но Киззи опередила его: ее короткая дубинка врезалась ему прямо между глаз. Он отшатнулся, у него брызнули слезы. Киззи попыталась стряхнуть его руку с запястья, но безуспешно и тогда еще дважды врезала ему дубинкой – сначала в висок, потом в горло.

Колени громилы подогнулись, он поперхнулся, выронил дубинку и обеими руками схватился за горло, а Киззи вонзила свой стилет ему в то место, где шея переходит в плечо. Она уже гналась за Глиссанди, и тут телохранитель упал.

– Эй! – крикнул ей один матрос, когда она приближалась к «Пальморе». – Притормози-ка!

Киззи быстро глянула на окровавленный стилет у себя в руке, повертела головой, словно ища взглядом Глиссанди, и ответила:

– Эта сука и ее дружки напали на меня! Она украла мою сумку!

Средь бела дня это объяснение не сработало бы, но матросы были пьяны и потому приняли его за чистую монету – один из них указал головой налево. Киззи не дала им времени передумать и побежала в этом направлении, по лестнице, на второй ярус набережной.