В тени монастыря (СИ)

- Операции? - нахмурилась Алтемья. Она пробормотала заклинание, вызвав светящийся шарик. Шарик был необычного, яркого, бело-голубого света, и, к тому же, светил он не во все стороны, а лишь в одну. Алтемья посветила в его ухо, затем в нос, оттянула пальцем нижнее веко, попросила его показать язык, и, в конце концов, уверенно сказала:

- Кто ж тебе такое сказал, про операцию-то? Я уж думала и впрямь что серьезное, а тут... Воспаление, конечно, но не большое, ты молодой, крепкий, да и пришел сразу... Не стал, как другие, неделю ждать неизвестно чего да яйцом греть. За два дня все пройдет, не сомневайся!

- Да? - обрадовался Ярин, - а точно получится? В церковной лечебнице сказали, что нужно резать...

- Ой, глупости, глупости, мальчик. Им бы только резать. Сейчас я сделаю тебе зелье... И, кстати, за прием и снадобья с тебя сорок золотых будет.

Ярин обрадованно кивнул. Сорок золотых не были мелочью - на эту сумму он мог бы жить примерно неделю, а то и две, если экономить. Но они казались вполне умеренной платой за то, чтобы больше никогда не возвращаться в подвал церковной клиники. Получив деньги, матушка Алтемья подошла к стоящему в углу зала столу с алхимическими приспособлениями: были здесь и весы, и ступка, и маленькая жаровня, и странные стеклянные банки - пузатые и конические, с прямыми и спирально завитыми горлышками. Она принялась за работу, и у Ярина было достаточно времени для того, чтобы осмотреться по сторонам.

Квартира Алтемьи была уютной, светлой, дружелюбной: веселые пейзажи на стенах, изображающие багрово-оранжевый осенний лес или безмятежно текущую среди гор реку, стоящие тут и там цветы в вазах, витающий в воздухе аромат трав и свежей выпечки... Теперь, когда ухо перестало болеть, Ярин легко мог бы подумать, что пришел в гости к любимой бабушке, а не к лекарю, и забыть о своем недуге; интерьеры церковной лечебницы, напротив, кричали о страданиях.

Вдоль стен стояли стеллажи, полки которых ломились от фляжек, коробков и баночек со всевозможными травами, цветками, зернами и порошками. Несколько шкафов были заняты книгами, от новеньких до потрепанных и ветхих, по корешкам которых змеились плавные, перетекающие друг в друга буквы, которые Ярин не смог прочитать ни прочитать, ни даже опознать - наверное, это было эльфийское наречие. Гномью письменность он худо-бедно научился разбирать у Орейлии.

Насмотревшись по сторонам, парень принялся наблюдать за работой Алтемьи. Она как раз налила в стоявшую на столе колбу немного жидкости из большой бутыли у стола - запах безошибочно указал Ярину на спирт - добавила немного из одного флакончика, немного из другого, щепотку из третьего, зажгла горелку, чтобы подогреть снадобье... Вдруг раздался стук в дверь. Громкий, требовательный.

Матушка Алтемья вздрогнула, но, нахмурившись, продолжила работать. Через минуту стук раздался снова, еще громче, чем в прошлый раз. Целительница вздохнула и погасила спиртовку. Бодрость и жизнерадостность будто разом оставили женщину. Он взглянула на Ярина, в котором парню почудилась какая-то затравленность, шепотом извинилась и пошла в прихожую.

Едва она открыла дверь, как Ярин услышал сразу нескольких голосов - резких, визгливых:

- Что это ты от нас заперлась?

- Мне плохо! Я сегодня картошки на рынке купила, два мешка, так как занесла - так сразу голова тяжелая и мушки перед глазами снуют...

- А у меня внук болен! Ничего не ест, весь бледный, аж синий! Я ему борща наварила, котлет нажарила, а он ушел во двор и уже час там играет, домой не идет, от всего нос воротит.

- А у меня...

- Хватит! - раздраженно перебила Алтемья, - я сейчас занята.

- У тебя пациент! Я все видела!

- Мы в своем праве! Собор постановил...

- Я очень хорошо помню, что постановил собор, - с чувством ответила Алтемья, - наизусть. "После каждого пришлого я бесплатно принимаю одного местного", не так ли? После. Я еще не закончила.

- Сколько ждать можно, ты тут уже полчаса возишься!

- А сколько я с тобой должна возиться? - резко спросила Алтемья.

- Сколько потребуется!

- Вот я и с ним работаю, сколько требуется, - ответила матушка, и в ее голосе явственно проступила злость.

- Он молодой! Симулирует, поди-кось. А я инвалид, и у меня голова, может, тяжелая, и кружится, а перед глазами...

- Отойдите от двери. Через полчаса одна из вас может вернуться, я ее приму, - последовала пауза, - я не сниму цепочку, пока вы не выйдете и не пройдет полчаса. И дверь не открою, - снова пауза, - будем стоять весь день? У меня много времени. Вот так. Спасибо.

- Смотри, Алтемья! Терпение человеческое не бесконечно. Ты всяких симулянтов принимаешь, а народ-то страдает! Как бы беды не вышло!

Высказавшись, делегация безнадежно больных ушла. Матушка Алтемья вернулась в зал, бледная, вся словно уменьшившаяся в размерах. Ярин заметил, как тряслись ее руки, когда она чиркала спичками, чтобы вновь зажечь спиртовку.

- Чтоб они провалились вместе со своим собором... проклятые побирушки! - бормотала Алтемья.