В тени монастыря (СИ)

– Разве установка замков противозаконна? – удивился Ярин. «Зачем вам замок», тоже мне. То, что соседи не побрезговали копаться в его мусоре, было прекрасным ответом на вопрос – но Ярин об этом промолчал. Эх, еще бы он запер его перед тем, как нестись к матушке Алтемье! Очевидно, в тот вечер кто-то – скорее всего, любопытная бабка Калыта – проник в его комнату, и тут же донес куда следует.

– Ну не то чтобы противозаконна, но… подозрительна. Как и кое-что другое. Вот рыба, например. Красная рыба! Откуда она у вас?

– В магазине купил.

– Разве такая рыба продается в магазинах?

– Конечно, как же иначе? В магазине «Океан», – спокойно ответил Ярин. В этом магазине уже несколько недель не продавали вообще ничего – все полки были совершенно пустыми. Но, по идее, рыба там должна была быть. Отрицать это было равносильно признанию, что в городе и вправду есть проблемы с продовольствием – один словом, ереси.

– Так-то оно так, – протянул следователь, – но вот плитка и холодильник? Недешевые вещи. Откуда они у вас? Вы всего лишь ученик в мебельном цеху.

– Так в цеху и собрал, из обломков всяких, – Ярин врал на голубом глазу.

– А одежда зимняя?

– На премию купил, которую мне отец Герсиний выдал, вместе с грамотой. И часы на нее же.

– Какие часы? – удивился дознаватель.

Помолчали. Ничего у этого дознавателя на меня нет. Помурыжит и отпустит.

– А хватило ли премии?

– Так я скромно живу, вот и хватило. Да и зарплата неплохая, как и у всех рабочих. Вы в цеху спросите!

– Спрашивали мы в цеху, спрашивали. Вот и характеристику на тебя сослуживцы написали. «Заносчив, надменен, склонен к ереси, за что была своевременно наложена епитимья». А еще поговаривают, будто с черным братством путаетесь.

– С кем, с кем?

– Вот и я думаю, с кем? На кого работаешь?

– Не понимаю о чем вы.

Дознаватель раздраженно надулся.

– А откуда плитку-то с холодильником взяли?

– Я ж говорю, в цеху собрал, из обломков всяких.

– Это ж фабричная вещь, сразу видно.

– Так я способный, сам такие штуки и делаю и выдумываю. Мне даже отец Герсиний грамоту выдал. И премию. На которую я зимнюю одежду купил. И часы.

– Какие часы?

Снова повисло молчание. Наконец, следователь склонился к бумагам и начал писать.

– Придется тебе посидеть чуток, подумать…

– На каком основании? – удивился Ярин. Он ответил на все вопросы, складно и правдоподобно, что еще нужно этому жирному дебилу?

– А просто так, без основания, – спокойно ответил дознаватель, – ты, конечно, складно выкручиваешься, да только мне на твои увертки, на твои доводы – тьфу! Что, думаешь, самый умный? Фу-ты ну-ты, на все ответ готов! – он начал злиться, – а я вот вижу – с говнецом ты! Я твою породу наизусть знаю. Лишь бы себе выгоду выкружить, обхитрить, объегорить. Ишь ты, и пли-и-итка у него, и холоди-и-ильник, и рыбу, падла, жрет! А на какие шиши? Трутень! Одни беды от вас, ничего путного, – следователь ударил кулаком по столу, и Яриновы часы бряцнули на его запястье.

– Ты хуже даже, чем вот эти! – следователь ткнул пальцем в висящие на стене портреты воров и грабителей, – те, может, от бедности воруют, а ты – от жадности своей. Вор ты! Вот и посиди с ворами. Раскаешься, сдашь своих хозяев – может, условкой отделаешься, а так – сидеть тебе до морковкина заговения. Я не удивлюсь, если выяснится, что ты еще и с бесамии путаешься! Эй, стража! Увести его!

Стоявший за дверью стражник вошел в кабинет, защелкнул наручники на руках Ярина, поднял парня за шиворот, и повел по коридору.

Они спустились в подвал, где были расположены камеры, и стражник остановил Ярина у одной из них. За решетчатыми дверями он увидел своих новых соседей – полтора десятка или около того, они были набиты в камеру столь плотно, что в ней едва оставалось место. Сидели тут по большей части тролли и гоблины. Их лица были пусты и злобны, а тела были покрыты рисунками – каждый из них рассказывал о своем обладателе. Тот был убийцей, а этот – разбойником. Услышав приближение стражника, они обернулись, уставившись в проход. Некоторые улыбались, встречая Ярина взглядом – злобным, интересующимся. Новая игрушка.

Парень нервно сглотнул. Он только сейчас понял, что шутки кончились. Это казалось невероятным, абсурдным, но это происходило: из-за найденной рыбьей чешуи и холодильника он действительно оказался в мире существ, которых даже в Империи считали отбросами. Никакие аргументы, никакой разум не мог помочь ему. Он поймал на себе оценивающий взгляд какого-то заматерелого тролля, и его наполнила паника. Ярин был силен, но не умел драться, и в любом случае не смог бы справиться с такой толпой. Один раз, тогда, в поезде на Назимку, ему удалось одержать верх над троими – но здесь противников было гораздо больше, и потом, таинственная сила лишь дважды за все это время удостоила его своим появлением… О, почему он не пытался лучше! Бесовщины испугался, дурак ты эдакий…