В тени монастыря (СИ)

– Так вот, сидим мы с Тилмой, ждем, глядь – вечер начинается. Я уж думать начала, может, не пациент это вовсе? Может, Алтемья молодых хахалей водить начала? А я ведь старшая по подъезду! У меня с этим строго, никакого разврата, и вообще – передовой подъезд-то у нас! Постучались мы к ней, значит. А она не открывает! Другой раз постучались, потом посильнее… Не открывает. Ну, мы кликнули Райка, он у нас слесарем трудится, чуток поковырялся, и замок – тю. Зашли мы с Тилмой в квартиру, а там – никого. Ни эльфа, ни ведьмы. И такой беспорядок! Ковер со стены снят да на пол брошен, половины книг нет, склянок кой-каких не хватает, а, к примеру, шуба ее да валенки целехоньки. Глупая она! Если куда собралась, так шубу надо брать, зима ж на носу, а книги-то зачем, можно другие купить. Ну я прибрала шубку, чтоб, значиться, если вернется – в целости ей обратно передать. У нас как раз размерчик один. Но самое странное – не выходила она. И эльф не выходил. Мы с Тилмой как услышим шаги в подъезде – сразу к глазку. Не было никого! Так я потом и страже докладывала – не было никого и не было. Я вот знаешь как думаю? Алтемья, паскуда эдакая, с бесами спуталась, вот они ее и унесли. Я даже батюшку покликала, чтобы он тут все обработал. Так что нету теперь Алтемьи. Доигралась, ведьма этакая.

* * *

– Как ты думаешь, что этой было? – спросил Ярин у Илки.

– Понятия не имею, – откликнулась она.

– Я тоже.

Действительно, история была донельзя странной. Алтемье вместе с загадочным посетителем, удалось неведомым образом выбраться из запертой квартиры – точно также, как сталкинский механик умудрился просочиться куда-то из вокзальной уборной. Нет, это не совпадение, если только…

– Может быть, Акира проглядела?

– Эта? Исключено, – уверенно ответила Илка, – ты просто не видел, там целый наблюдательный пост оборудован. Погоди-ка…

Илка остановилась, выудила из-под свитера кожаный мешочек, прикрыла глаза, что-то прошептала и просунула в горловину пальцы, нащупывая подходящую Кость. Да, «История и темное колдовство Тролльих земель» Тагра из Нимца определенно помогла ей – из предсказаний Илки ушла театральность и наигранность. Она больше не работала на публику, не повторяла движения и интонации своей бабушки – она была с волшебством наедине. Покрутив в руках вытянутую кость, она сказала:

– Это Кузнец.

– Кузнец? В смысле, ее похитил кузнец?

– Может, конечно, и так случиться, но это слишком просто. А может, она находится там же, где кузнец… или, – Илка наморщила лоб, – или видит вокруг себя то, что видит кузнец. Что окружает кузнеца? Инструменты. Железо! Да, именно, железо.

– Решетки.

– Да, может быть… Хотя…

– Это достаточное доказательство, я считаю. Заточение.

– Нет, нет… «Заточение» – это слишком мрачно для той кости. Я бы сказала, что тюрьму может означать Мудрец, который сидит, понимаешь? А это… Не тот аспект.

– Да брось, – с некоторым пренебрежением отозвался Ярин, которого вдруг разобрала досада. Сам же купил ей эту книжку, а теперь она мне мозги пудрит какими-то аспектами, – все сходится. Алтемья в заточении, и поместила ее туда Церковь. Кому еще могут удасться такие фокусы? Конечно, в воздухе Алтемья не растворилась, просто церковник вывел ее, наведя на Акиру морок. И на вокзале также.

– Может быть, – с ноткой обиды отозвалась Илка, – но мне так не кажется. Может, я ошибаюсь. Ладно, тут мой поворот, мне пора домой.

Попрощавшись, Ярин некоторое время смотрел ей вслед. Илка была все еще так неуверена в своем таланте! Ему бы следовало быть поделикатнее, хотя ничего обидного он не сказал, просто тон был немного резким. Решив извиниться в следующий раз, парень, погрузившись в свои мысли, пошел в общежитие.

Итак, Церковь. Но почему? Зачем? Что объединяло всех троих? Орейлия была знатного рода, двое других – нет. Механик не ладил с начальством, а у женщин и начальства-то не было. Но… все трое были чародеи. Могло ли это стать причиной?

Что ж, возможно. Империя возникла из противостояния Церкви с последователями Владыки, и с тех самых времен за волшебниками тянулась дурная слава. Простой люд привык именовать их ведьмами, чернокнижниками, идолопоклонниками: никак не мог простить им порабощение Сегая под знаменами Владыки. Ведь колдуны создавали не только тракторы, поезда и другие полезные штуки, но также и арбалеты, и боевые колесницы. После завоевания они использовали свои силы для личного обогащения, а не для народного блага – и Орейлия тоже была в этом, как ни крути, повинна. Именно про эту собственническую, ростовщическую жилку писал Латаль в своих трудах, верно угадав чаяния простых людей. И Империи так и не удалось перевоспитать чародеев. Вот и Ярин не хотел перевоспитываться – примкнув к черному братству и работая в «выгребной яме» вместо официального, распланированного Церковью производства, он чувствовал себя таким свободным, таким счастливым!