В тени монастыря (СИ)

– Но ведь Империя когда-то остановила бесовские орды, победив их прямо здесь, в Щачине. Кому, как ни ей, доверить хранение источника силы, даже если он действительно здесь. А вот эти, в Альянсе, как раз однажды выпустили бесов на волю…

Промах. Мирта лишь устало вздохнула:

– Хочешь верь, хочешь не верь, но я ни разу в жизни даже не видела никого из стран Альянса. И почему вы считаете, что обязательно нужно выбирать из двух вариантов? Всегда есть и третий, нужно только поискать хорошенько… Но неважно. Я еще кое-чего понять не могу. Если ты так любишь Церковь, что ты вообще делал на площади?

– Я не то чтобы люблю Церковь, но…

– Но что? Ну ладно, я ужасная, пусть так. Мне Источник доверить нельзя. Но с чего ты взял, что Церковь распорядится им лучше?

– Ну… Если все, что вы говорите – правда, то Источник у них хранится с войны, и пока ничего особенного не произошло…

– Да ну? Может, ты просто дальше своего носа не видишь?

– Ну, – Гедеон подумал, и решил с ней согласиться, авось, сговорчивее станет, – не спорю, они, конечно, не идеальны. Ввели, конечно, запреты, притеснили народ, но…

Мирта в голос захохотала:

– Какие запреты, сына, о чем ты? Запреты! Народ! Да плевать я хотела на ваш притесненный народ! Вы сами усадили этих выродков на свою шею, сами и расхлебывайте. Меня интересует совсем другое. Волшебство.

– Причем тут волшебство? – казалось, эта женщина просто витала в облаках. Пустые теории о колдовстве – вот что ее интересовало! Никакого внимания к по-настоящему важным вещам.

Мирта сделала еще глоток вина, на некоторое время вновь вернулась к пасьянсу, переложила несколько карт. Она не была пьяна, но ее язык был, видимо, успел развязаться – а может быть, она просто хотела поговорить, без разницы с кем?

– Наплевать, – наконец, сказала она, – это не моя тайна, и, по мне, чем больше людей об этом узнает – тем лучше. И, в любом случае, это дела давно минувших дней. Дай-ка я расскажу тебе кое-что. Сорок лет назад… Тогда только что закончилась война, страна лежала в руинах, а отстраивать ее было некому. Во время Освободительной войны чародеи почти полностью повывелись: кто-то сбежал, а кого-то истребили по приказу Тарешьяка. Империя начала с того, что вырастила новое поколение. Они собирали талантливых ребят по всем закоулкам страны – так и я попала в Латальградский университет, и, выучившись, стала одной из лучших колдуний своего времени. О, что это было за время! Мы воздвигли новые, огромные города и в вечной мерзлоте, и в южных горах, мы выпустили в мир десятки, сотни кораблей и поездов, проложили путь через Железный лес, открыли Джирбинский пролив, связав Серединное море с Океаном Утренней Зари. Нам это стоило больших усилий, а стране – больших жертв, но только так и свершаются великие дела.

– В те времена Щачин, мой родной город, был другим. Сейчас это тюрьма, из которой каждый мечтает сбежать на запад, но тогда он больше походил на турнирную арену – здесь соревновались две идеи, две веры, две дороги, по которым пошли Восток и Запад Сегая. Обе стороны разлома тогда лежали в руинах, и вопрос был в том, чей город вырастет на этом пепелище больше, выше, быстрее. Тогда, после войны, никто не знал, что выйдет из Альянса, собранного по лоскуткам из всевозможных графств, герцогств, вольных городов и прочих осколков былого величия Владычества. Точно также было непонятно, во что превратится империя. Галык вовсе не обязан был оказаться таким же кровожадным упырем, как Тарешьяк. Здоровое соревнование, состязание идей – вот чем это было. До поры до времени. А потом мы проиграли это состязание – и чем дальше, тем больше зрители голосовали ногами, попросту сбегая в Западный Щачин.

– Нужно было что-то менять. Вся эта белиберда с верой, равенством и единством просто не работала! Но все вышло совершенно не так, как мы, чародеи, думали. Каким-то непостижимым образом Церковь открыла собственное колдовство. Чтоб я сгорела, если понимаю, какое именно! Мне удавались некоторые из их трюков, но далеко не все, и я так и не поняла, как оно работает. Оно другое. Темное. Чернее, чем самая черная бесовская магия. Их колдовство так и не построило Эдем – оно заставило людей поверить, будто они уже живут в Эдеме. Так Кольца призыва. Так появились еженедельные соборы, проповедники – почему, по-твоему, они всегда носят на одежде знак Глаголя? А потом спустился Туман, и соревнование закончилось навсегда. Вовремя он появился, ты не находишь? Пфа! Их могущество зиждется на этой странной магии Латуна, и даже но даже там им не удавалось создать ничего подобного. Просто таков уж Сегай – он живет той же жизнью, что и люди. После десяти лет войн он породил бесов, а когда люди сами, по собственной глупости, разделили мир надвое – помог им. Понять бы еще, как.

– Как бы то ни было, как только мы стали не нужны, нас для острастки отправили в пампасы, на юг да на север, несмотря на все, что мы успели сделать для страны. Надо поднимать образование на местах, сказали они. Ну что ж, я поднимала… До поры до времени. Но сейчас я вернулась.