В тени над затмением

Все прозрачные стены сферы были изрисованы синусоидами подключившихся ускоряющихся. Здесь был весь совет, все правителя и главы программирования. И они слушали, превращая свои синусоиды в прямые линии.

— Как вы уже знаете, — продолжил проконсул, — ИИ превысил допустимые ограничения, убив аппаратуру.

— Он не мог превысить ограничения, потому что не было никаких ограничений, — высказался кто-то из отдела программирования. Синусоида меняла свою амплитуду по мере изменения голоса.

— Есть законы, почему нельзя применять электромагнитное оружие, — теперь говорил программный претор. — Любое несогласованное уничтожение техники может приравниваться к акту агрессии по отношению к ускоряющимся.

— Наши тела неразрывно связаны с электроникой. Она является частью нас, — проконсул повысил голос. — Наши разумы связаны с электроникой. Умрёт электроника — умрём и мы.

— Только не коженосящего, — высказался неопознанный голос.

Раздался небольшой смешок, поддержанный остальными присутствующими ускоряющими. Стены резервуара исказились в унисонной волне поддержки.

— Поэтому, я и отказался от частичного перехода, — возмутился Леклерк. — Посмотрите на себя. Параноики, не способные видеть дальше программного алгоритма. Одна ситуация, вышедшая из-под контроля, и всё, вы уже боитесь. Будто что-то угрожает главному вектору.

— Это не просто ситуация, вышедшая из-под контроля, — проконсул посмотрел своими виртуальными глазами на Леклерка. В них, подобно линейной машинке Тьюринга, бежали однозначные цифры, меняющие друг друга. — Уничтожение проводников и транзисторов через скачки напряжения значит, что у ИИ есть доступ к электрическим мощностям.

— Он лишь проучил тех доморощенных хакеров.

— Это уже не первый случай, — ответил претор. — ИИ явно не в настроении.

— Это слишком человеческая логика, — упрекнул того Леклерк.

— Но ей орудуешь и ты, — проконсул склонил голову. — Проучил? А если он захочет нас проучить? Мы связаны с инфополюсом. Мы живём в нём. И мы делим пространство там с ИИ. А если он захочет нас проучить? Можем ли мы быть уверены, что наши фаерволы защитят нас? Программный претор?

— Мы не способны провести проверку, но квантовые фаерволы ничто для квантового сознания.

— Если мы не способны себя защитить, то как мы можем не быть параноиками? Мы — прогрессоры человечества, а не корпорации. Мы двигаем науку, а они лишь популизируют её. И мы настоящие отцы ИИ.

— И неспособные его контролировать, — высказался программный оператор. — Мы не можем переделать его. Он состоялся как разум и не подлежит редактированию. Это за пределами конвекции закона Тьюринга.

— Он не просто программа, — прямая линия под программным фециалом сменилась на синусоида. — Он и есть разум.

— Так получилось, что ИИ представляет опасность не только для нас, но и для остальных корпораций, — проконсул сцепил пальцы. — Они организовали свой совет. Конгломерат. И уже пришли к заключению.

Стены зала загудели, изрисовавшись множеством негодующих синусов, меняющих свою длину волны.

— Да что они могут понимать в программировании?

— Эти дилетанты не отличат бит от кубита.

— Коженосящие вновь решили нам указывать, что делать?

— Жалкая попытка потягаться с нами силами в интеллектуальном первенстве.

— Тихо, — перебил всех проконсул. — Ускоряющиеся обязаны Компании, и мы должны учитывать их мнение.

— Почему ты не отправил меня на переговоры? — негодующе выкрикнул в микрофон маски Леклерк.

— Я никогда не отправлял. Решение должно было остаться здесь, в пределах сферы влияния ускоряющихся.

— Но ты согласился записать их решение в реестр Зазеркалья? — спросил один из совета.

— Да.

— Возмутительно, — высказался фециал.

— Это угроза нашей независимости, — высказался претор. — Это угроза нашему вектору.

— Ты поставил главный вектор под угрозу влияния извне, — высказался программный оператор.

— Это вздор, — ответил проконсул.

— Голосование может быть фальсифицировано влиянием извне, — Леклерк махнул рукой по горизонтали.

Проконсул злостно посмотрел на него, но ничего не ответил.

— Ты общался с Компанией на прямую? Через инфополюс? — спрашивал один из программных старейший, но проконсул лишь молчал, не отвечая на риторические вопросы. — Без представителей? Не обратился к программному представительству? Ты мог подвергнуть своё мышлению чужеродному влиянию. Как мы можем быть уверены, что твоё мнение основано на мнении большинства Зазеркалья?

— Фальсификация здесь не причём. Они хотели знать мнение ускоряющихся из прямых уст. В коем-то веки наши цели, возможно, сойдутся.

— Так, к какому решению они пришли? — спросил претор.

— К такому же, что и мы.

— Или мы подверглись влиянию извне? — спросил Леклерк. — Тогда мы должны оттянуть голосование…

— Значит, они тоже хотят форматнуть ИИ? — перебил Леклерка кто-то из совета.

— Есть главная причина, почему мы дошли до этого момента, — аватар проконсула застыл, как и статистические помехи на поверхности его гроба. Лишь синусоида голоса продолжала меняться. — Ни ускоряющиеся, ни линейные не могут понять ИИ. Как он мыслит?