В тени над затмением

Конечно, его приглашали ранее сюда. Он бывал здесь. Плавал в водяных резервуарах, проплывал под охладительными трубами, по которым пускали чистый жидкий азот. Но не решил остаться. Не согласился на частичный переход. Почему? Возможно, его амбиция превосходят такие грубые эксперименты, ведь ты не купишь себе мопед, зная, что завтра изобретут гравиплан. И дело не в деньгах. Или, хотя бы, веришь и надеешься в это. Возможно, он просто боялся пойти на такие кардинальные изменения своего тела. После этого его отношения с проконсулом ускоряющихся резко похолодели. Главным вектором (так называется позиция ускоряющихся, и не только в абстрактном представлении, а как настоящий двумерный указатель, показывающий, к чему ускоряющиеся собираются прийти и чего достичь) являлся отказ от своего физического тела. Не существовало метода переноса сознания из мозга на цифровой носитель, но главный вектор подразумевал, что мысленно ты уже там — в виртуальной реальности. Мало кто знает, но философия ускоряющихся вышла не только из идеи и работ Тюринга, Винджа, Марвина, Курцвейла, Перлиса и сотни других умов, но так же и из философии всё того же Ефремова. Той самой, чем были пропитаны учебные заведения Компании, одной из мега-корпорация, поддерживавших ускоряющихся. Просто ускоряющиеся пошли дальше, решив, что единственный выход из инферно, ада для мыслящих и сочувствующих созданий, это — переход в цифровой рай, где все будут счастливы. И с этим Леклерк был согласен. Пока дело не доходило до модификации тела. Его отказ был расценен среди ускоряющихся как слабина воли, нерешимость, недостойная настоящего прогрессора.

Но теперь дело зашло слишком далеко, и требовалось учесть голоса всех ускоряющихся, даже «коженосящего», как прозвали самого Леклерка. В конце концов, самый главный и важный инструмент человека — мозг, и пока никто не смог его конвертировать в кучку битов информации разной масштабности и цифровой последовательности, остальные могут заткнуться. Это касалось и проконсула.

— Секунду, — представитель настраивал следующий проход, орудуя настройками в дополнительной реальности.

— Как давно все собрались?

— Это не имеет значения. И все ли? — представитель провёл внешней стороной ладони вдоль экрана девайса. — Там время не имеет значения.

— Но имеет здесь.

— Всё, — представитель улыбнулся. Зубы были заменены на ряды плотное резины тёмно-синего цвета. Твёрдую пищу здесь никто не жевал. — Готово. Прошу извинить. На моей службе ты первый, кто не модифицирован и кого следует впустить в Зазеркалье.

— Ничего страшного, — Леклерк начал стягивать со своего худого тела комбинезон. На фоне крепкого тела представителя, Леклерк выглядел как голодающий парень из трущоб Каира двадцать первого века.

— Мне показалось, что ты говорил ранее, что был уже здесь? В Зазеркалье?

— Да. В Зазеркалье, — он расстегнул зажимы комбинезона на поясе, вытягивая через голову верхнюю часть одежды. — Но не согласился на частичный переход, — он протянул комок одежды представителю.

— Не волнуйся, брат. У меня нет предрассудков к «не-хотящим». Это лишь вопрос времени.

— Пока нет. Но потом появятся, если ты решишься переселиться в Зазеркалье.

— А ты чего не решил?

— Не могу оставить всё позади. Мы ведь представители. Мостики между мирами. Между реальностью и Зазеркальем, — Леклерк стянул с себя штаны. Его коллега забрал вторую часть одежды, скомкал и бросил в отверстие дезинфицирующей машины.

Зазеркалье. Так ускоряющиеся называют свой новый дом. Нео-Эдем. Маленький мир, где реальность переплетается с дополнительной реальностью. Без девайса вы слепы в нём. Но и с ним вы всё равно калека. Любой без модифицированного зрения, слуха, обаяния, усиленных тактильных ощущений — калека.

Леклерк остался полностью голым. Лишь девайс украшал его голову.

— Ещё немножко. Считай, что ты на границе, — следующий люк, пропускающий далее, открылся. — Ой, прости, ты ведь и всё так знаешь, — представитель хихикнул.

Пустота. И абсолютная темнота. Вот, что может подумать человек, впервые оказавшийся здесь. Самый частый источник освещения здесь — механические жуки-скарабеи с люминесцирующими панцирями. Они медленно ползали сами по себе по круглой шахте космических коридоров.

— Хм, — представитель протянул некую музыкальную нотку. — Думаю, ты и не нуждаешься в дезинфекции и карантине. Ты подготовился?

— Я ускоряющийся. На что ты надеялся? А ещё говоришь, что у тебя нет предрассудков.

— Прошу меня извинить.

— Будь добор, дай мне подключиться к системе Зазеркалья.

— Так точно.