В тени над затмением

Надевая девайс себе на глаза, активируя экранную матрицу, ты погружаешься в удивительный мир математической абстракции. Здесь нет ничего реального, но при этом здесь ничего не отличается от той самой реальности. Вокруг тебя появляются разной формы объекты. Они перемещаются, меняются в форме, изменяются изнутри, переливаются всем оттенком цветового спектра, но они настолько же реальны, насколько реален квант. Геометрия — это язык вселенной. И если Аманда выйдет наружу, в открытый космос, то столкнётся с теми же фигурами — звёздами в форме окружностей, которые на расстоянии не отличаются от двумерных фигур, и планетами. Например, газовым гигантом, по линии экватора которого расположилось множество линий, собранных из разного размера объектов, в разном количестве и плотности. А где-то там, над водородными облаками цвета аэрозольной охры, летает объект, не отличимый по форме от прямоугольной коробки, коих, сделанных из картона, можно отыскать в миллионом количестве на Земле. Может быть, расстояние врёт, и объект совсем не похож на коробку, но, если судить по той картинке, которую сейчас наблюдала Аманда, то поставьте картонную коробку рядом, и вы не найдёте каких-то существенных отличий. Или камеру рефрижератора.

Коробка с крыльями.

Два длинных паруса. Не электрических. Отражающих от себя падающий солнечный свет в серебристом спектре, но очень тускло. Тоже прямоугольные конструкции. Приклейте к картонной коробке прямоугольные листы картона. Много ли будет отличий? Для Аманды — минимум.

Камеры Андана, следившие за коробкой, никогда не отпускающие её из своей взора, транслировали картинку прямо на девайс, экран которого выводил изображение перед глазами Аманды. Сама коробка, кажущаяся кромешной одномерной точкой, словно кто-то, нечаянно, капнул чернило с конца пера, была взяла в сферу программы, выводящей разного рода информацию по краям сферы. Но чем больше Аманда хотела увидеть с близкого расстояния коробку, рассмотреть её полностью, чем нечётче становилось изображение по мере изменения масштабирования. Аманда чувствовала себя обманутой. Леклерк отказал ей в просьбе подлететь поближе, а работы по доставки груза через космический фонтан закончились несколько дней назад. Сейчас она прибывала полностью без работы. Если её мастер класс пилотирования потребуется, то ей сообщат. И она, так же как и все, ожидали результата работы Павила и Камила. Но, в отличие от остальных, Аманда не сильно и надеялась на них. У гикков, конкретно, помешанных на научном мышлении, проблемах физических нерешённостей, евфремовского инферно и антропоцентризме, не хватало фантазии. Во всяком случае, так считала сама Аманда. Что шло в разрез с мыслями Компании, которая отправила именно эту парочку сюда. И собрала всех их вместе. В то время как она, Аманда, была уверена, что познать объект, коробку с крыльями, можно только через контакт.

Смотря на этот объект, затерянный в космосе, забытый и оставленный своими создателям, брошенный во времени, одиноко летающий вокруг Сатурна, она испытывала сожаление. Ей было жалко его. Сколько этот бедняга уже мотается так? Миллион лет? Сто миллионов? День за днём. По четыре оборота за сутки. Окружённый высоким ионизирующим фоном. Другие могли бы решить, что объект всего-навсего артефакт, оставленный кем-то или чем-то, неживой предмет. Но не Аманда. Даже Эверика, её личный космический аппарат, — «акула пространства», — не был просто предметом. «Всего лишь железка с термоядерным реактором». Никто лучше Аманды не мог знать, что Эверика, обладающая компьютером, эквивалентом мозга, вполне живой объект. Пускай вместо крови и артерий у Эверики поток электронов и провода, но это не имеет значения. За те месяца, проведённые внутри Эверики, Аманда научилась понимать язык своего корабля. Пускай он не пройдёт тест Тьюринга, не сможет быть признан настоящим разумом, но границы понятия «разум» весьма расплывчаты. И Эверика явно умнее и живее какого-нибудь грызуна. И если её акула может считаться за вполне разумное существо, пускай и не из плоти и крови, то «коробка с крыльями» — тем более.

У Аманды не было чётких доказательств, не было математического аппарата, формулы, доказанных фактов или хотя бы внятной гипотезы, но она была уверенна, что объект, тот самый прямоугольник, знает, что к нему пожаловали гости. Она знала, что не ошибается, что чувства её не подводят. Чистейший эмпиризм. И «коробка с крыльями» тоже ищет контакта с ними.

Откуда такая уверенность? Спросил бы любой вменяемый учёный, будь то Павил или Камил. Но, как уже было сказано, им не хватало фантазии. Как неживой объект хочет общения? Может нам попробовать пообщаться и с камнем заодно?