В тени Обсидиана

Морион хотел что-то возразить, но осекся и снова сел на лежанку. Гелиодор в силу своего доброго нрава, хоть и был бесконечно зол на Мориона за его чудовищный поступок, в глубине души жалел его. Проведя всего пару дней в заключении, узник изменился практически до неузнаваемости. Он резко постарел и выглядел ровесником своего отца, отчего стал еще больше похож на него. Кожа пожелтела, нос заострился, будто Морион перенес тяжелую болезнь, которая чуть не лишила его жизни.

– Я сделал это от отчаяния, понимаешь, от безысходности! Я не мог поступить по-другому.

– Мог! – резко крикнул Гелиодор. – Ты мог обо всем рассказать мне. Прямо там, у лабиринта! Если верить твоим словам, ведьма была практически у нас в руках! Мы могли легко захватить ее и освободить Эгирина! Она ведь тогда еще не набралась сил!

– Я побоялся.

– Кого?! Слабой женщины, истощенной долгим заточением внутри статуи? Даже и не ведьмы вовсе! И теперь твой испуг может стоить жизни и твоему сыну, и Луне.

– Но почему? – воскликнул Морион. – Она обещала не трогать сына, а Луна спокойно вернется в Драгомир через портал, уже известный ей.

– Мы нашли логово ведьмы. Там не оказалось ни ее самой, ни Эгирина. Ни Луны. Допустим, я мог бы поверить тебе, не обнаружив в укрытии Жадеиды никаких следов девочки, но ты, к сожалению, лжешь.

– Я говорю правду! – вскричал Морион.

– Алекс обыскал мир по ту сторону земли. Луны там нет. Значит, она у ведьмы, и все, что ты рассказал, ложь! Если ведьма действительно обещала тебе жизнь сына в обмен на жизнь Луны, то мы бы уже давно отыскали Эгирина. Но он исчез бесследно, как и Луна. Ты в сговоре с ведьмой, а всю эту историю придумал для того, чтобы мы тебя пожалели. Пользуясь нашей добротой, ты бы продолжал шпионить и помогать ведьме.

– Но я, как и вы, ничего не знал о втором лабиринте. Это Луна всем рассказала о нем!

– Это произошло случайно. Если бы девочка не услышала, кто такой Эгирин, она бы никогда не выдала его секрет. Думаю, все было так. Твой сын, скорее всего, имел какое-нибудь запасное укрытие. Услышав, что мы его ищем, он спрятался там. И ты действительно никого не нашел в лабиринте. А когда после пропажи Луны мы вычислили тебя, ты придумал эту легенду. Или ведьма сидела в лабиринте и ждала тебя, чтобы озвучить свои требования? Откуда она знала, что придешь именно ты? А не я с отрядом воинов?

– Я не знаю, – отчаянно закричал Морион. – Я правда ее там нашел, она держала нож у горла сына!

– Ну да, а еще он был связан с ног до головы, – саркастически бросил Гелиодор. – Такой сильный юноша не мог справиться со слабой женщиной и калекой, скрюченным до земли? Сплошные нестыковки. Ты, видимо, не ожидал, что мы так быстро вычислим тебя. Ведь идея с пожаром была гениальной. Кто в такой суматохе обратит внимание, что ты бродишь в неурочное время в неурочном месте? Тебе просто не повезло. В первую очередь потому что Анита тогда поехала в Смарагдиус. Видно, это не входило в твои планы.

Морион молчал, уставившись невидящим взором в серую бетонную стену.

– Я так сочувствовал тебе, а ты хуже змеи, – тихо сказал Гелиодор. – Никогда не прощу тебе пропажи девочки… и разбитого сердца Аниты. Слышишь?

Морион низко опустил голову и отвернулся к стене.

– Передай Аните, что я люблю ее и сожалею, – прошептал Морион.

Его осунувшееся лицо исказилось, как от боли.

– Ага, обязательно передам, – язвительно ответил Гелиодор.

И, даже не бросив на Мориона последнего взгляда, он резко развернулся и пошел обратно.

Остальные правители тем временем тоже спустились в подземелье и вместе с Сардером ждали возвращения Гелиодора.

– Странно все-таки, что здесь так тепло, – задумчиво сказала Криолина.

– Ничего странного, – хмыкнул Варисцит. – Морозный воздух пришел сверху и не успел проникнуть в глубину земли. Или же ведьма ему не позволила, беспокоясь за своего сообщника. Иначе он бы замерз. А так сидит себе в тепле. В отличие от всего Манибиона.

Варисцит наткнулся взглядом на Сардера и решил сменить тему:

– Алекс, ты начал что-то говорить про замерзших воинов. Кто-то еще пострадал?

Тот глубоко вздохнул.

– Дождемся Гелиодора, чтобы не повторять дважды.

Правители встревоженно переглянулись, но не стали настаивать. Алекс был рад этой небольшой отсрочке. Он не знал, как сообщить друзьям страшную весть. Празета любили все. Ему доверяли не только болезни и раны, но и душевные переживания.

Он единственный из старейшин обладал ровным, легким характером, в отличие от вспыльчивого Андалузита, ворчливого Ларимара, гордой Турмалины и непреклонной Цитрины.

Особенно любили Празета дети. Когда он отдыхал в саду в своем любимом кресле, его частенько окружала стайка ребятишек, прибегавших в том числе и из других петрамиумов. Они обожали его сказки, в которых правда перемешивалась с выдумкой. Слушая истории Празета, каждый чувствовал себя их героем и проживал необыкновенные приключения, рожденные фантазией старого целителя. Его смерть станет ударом для всех.

И вот наконец вернулся Гелиодор.

– Все в порядке, – сообщил он. – Там тепло. Одеяло я ему оставил, зажег все факелы.

Сардер облегченно вздохнул.