В тени отца

А вот теперь можно и в обморок.

– … перенес ангину…

– … слабость…

– … нервный припадок…

– Кабан! Кабан, ты меня слышишь?

– Санни, ты же умер?!

– С чего бы?!

– Я точно знаю!

Рыжий венценосец охлопал себя по туловищу и произнес:

– С утра проверял – живой вроде бы…

Живой…

Совершенно живой побратим нагло лыбился в лицо и не спешил отлетать на небо. На всякий случай ущипнул его.

– Ай!

– Живой?!

– Да живой я! Прекращай щипаться!

– Живой… – и снова отрубился.

Утром впервые за долгое время проснулся с ощущением счастья. Епта, как же мне не хотелось покидать сон, где Санни был жив!

– Привет, спящая красавица! – с кресла, приставленного к кровати, на меня взирал собственной персоной небритый и помятый Ужас Пустыни, мой единственный и неповторимый побратим. И именно этот его непарадный вид вкупе с рыжеватой щетиной заставил поверить в реальность происходящего.

– Санни?!! Живой?!!

– Как ты любишь говорить: епта! Как ты меня задолбал этим своим «живой»! Живой, живой! Можешь потрогать! Только не щипайся больше!

– Но как?!

– Кабан! Это не я пропал на полгода! Это мне впору тебя щипать и теребить! Приезжаю я в Джидду, доктор куда-то смылся, дом закрыт, о тебе ни слуху, ни духу! Я все гостиницы обошел, весь город оббегал!

– На магов облава была, Сулейман меня сбагрил. Я думал, ты погиб…

– Да не погиб я! С чего ты вообще взял! Меня, конечно, как и любого, можно убить, но уверяю тебя, сделать это очень и очень сложно. Сначала я из-за поисков задержался, потом Елена умерла, объявили национальный траур. Потом чуть под облаву эту не загремел! Хватали всех подряд, особенно иностранцев, пришлось в пустыню уходить, там пережидать, хорошо отряд знакомый встретил, с ними переждал.

– Нашел?

– Кого?

– Валькирий.

– Нашел… – потух Санни.

Помолчал, все стало ясно по интонации. А, зная репутацию Пустынного Ужаса…

– Облаву, часом, не из-за тебя объявили?

Санни зло ухмыльнулся:

– Хороший вопрос!

– И?..

– Хороший вопрос уже содержит ответ, – мне хотелось подробностей, девчонки нам обоим были не чужие, и я уже набрал воздуха для новой серии вопросов, как Санни перебил, – Не спрашивай. Просто не спрашивай ничего.

– Ок!

– Откуда набрался только? – рассмеялся брат на мой ответ.

– Четыре месяца с американцем жил, у него нахватался. Твой доктор Сулейман меня на канадский круизник помощником механика запихал. Языковой практики – вагон и маленькая тележка, до сих пор всех тянет «мистерами» называть.

Наш треп отвлекал от главного.

Брат… а ведь и вправду брат, получается… Санни-Солнечный-Солнцев. Василий Солнцев, сын маминого брата. Рыжий-конопатый наемник, сделавший для меня чуть больше, чем очень много. Тот, у которого я в долгу. И долг этот вчера снова вырос, пусть никто об этом кроме меня и не подозревает. Потому что вчера я чуть не угробил его вместе с отцом.

– Давно ты знал?

– Почти с самого начала, – не стал скрывать Василий, – Я тетю Надю примерно в твоем возрасте последний раз видел, если отвлечься от цвета волос, то есть общие черты. Статья в газете на полразворота. Кольца твои с мотоциклом. С виду – обычные, а на самом деле… Эта неброскость, как фирменный знак Романова, лучше всякого клейма, которого на них нет. И ты сам мне окончательную подсказку дал, когда сказал, что тебя в честь Петра Исаевича назвали. С чего бы кому-то в посторонней семье называть ребенка в его честь? Не с первого дня, но еще до разгрома «Ястребов» догадался.

– И молчал?

– Знаешь, я с чего-то решил, что ты тоже меня узнал, ты же так легко меня стал братом называть?..

Медленно покачал головой: даже мысли не допускал! Какова вероятность на другом конце света встретить и узнать ни разу не виденного двоюродного брата? До недавнего времени я вообще о родне матери знал только то, что они существуют!

– Это сейчас я понимаю, что сглупил, – кивнул Санни, – Стоило все раньше прояснить.

Ну, по сравнению с моей тупизной, его глупость даже на легкое недопонимание не тянула.

– Так ты поэтому со мной возился?

– По этому, по тому, по миллиону других причин! Даже корыстные мотивы присутствовали.

– Корыстные? – моя паранойя подняла голову из того угла, в который я ее загнал.

– Протезы. Трудно было не заметить, как ты ловко с рунами обращаешься, а я знал, что когда-нибудь заработаю на излечение отца, и тогда они ему понадобятся. А что они без настройки? Обычные культяпки, возможно даже хуже, чем стандартные!

– Так протезы действительно существуют? Это не шутка? Не способ меня сюда заманить?

– Епта! – сплюнул Санни и снова выругался, – Епта! Заразился от тебя этим словечком! Мне иногда этих коллег отца прибить хочется! Разводят таинственность на ровном месте! Ладно мы с тобой, нам по молодости капля глупости простительна, да и разъехались, так и не поговорив толком. Но эти старые пни! Есть протезы, есть! И я очень верю, что ты их настроишь!

– Настрою, какой разговор!

– Точно сможешь? – он с силой сжал мое плечо, причиняя боль.

– Пока не попробую – не узнаю. Но опыт есть.

– Спасибо! – еще сильнее вцепился он, пришлось даже отстраниться, – Одевайся тогда, спускайся. Завтрак через полчаса. Или тебе полежать еще нужно? – вдруг встревожился он.