В тени правителя

Для начала Юрий должен подписать договор на разработку стратегии. В нем первым пунктом стоял отчет по обзору технологий работ в области искусственного интеллекта в России и в его институте. Это означало разглашение как минимум работы Юрия в области интеллектуальных бацилл, который носил гриф «Для служебного пользования». Он обратил внимание, что на первой странице контракта вверху было ясно пропечатано «Конфиденциально. Не подлежит разглашению». Юрий машинально заметил ошибку в слове «оглашению». Значит, азиаты. Но сумма договора красноречиво говорила о том, что это очень хорошая плата.

Он попросил изучить договор и взять его с собой – Цой не разрешил, о нем даже нельзя никому говорить. Юрий начал догадываться, что имеет дело не с простыми людьми, попросил время подумать. Цой ответил, что думать ему нужно здесь. Он должен дать ответ в течение часа. Просил никому не звонить и решать самому, они не настаивают. Предложение, от которого трудно отказаться – такая возможность бывает только раз. И Цой оставил его со своим сотрудником, который сел с невидящим взглядом около окна.

Юрий понимал, что сейчас все решает время, и лихорадочно соображал, как выпутаться из этой истории. О деньгах он уже не думал, думал только о последствиях. Худшее – попасть за решетку за работу на конкурентов. Лучшее – прятаться где-то за рубежом. От всех – чужих и своих. Голова работала в поиске решения. Когда через час Цой тихо появился в номере, Юрий сказал:

– Я подумал.

– Какое твое решение, Юрий?

– Предложение очень хорошее, – сделал небольшую паузу Юрий и увидел в лице Цоя интерес, – но мне трудно его принять.

– Почему?

– В последнее время у меня появились проблемы с глазами. Я не могу сейчас активно работать. Доктора сказали, что это следствие напряженного умственного труда. А тут предстоит много работы, тем более нервной. Могу ослепнуть совсем. Поэтому, извините.

Видно было, что Цой оказался в замешательстве – не был готов к такому ответу. Но недолго. Вышел, наверное, звонить кому-то, решил Юрий. Потом Цой вернулся, извинился и сказал, что ценит честный ответ.

– Мы тогда будем искать другого исполнителя. Но о разговоре никому. Если вы передумаете, позвоните. Но долго не тяните – в течение недели.

И они попрощались.

Когда Юрий вышел, он почувствовал, что его рубашка на спине была мокрая, как после дождя. «Неужели выпутался, – подумал он. – Главный вопрос сейчас, что они обо мне знают? Как себя вести дальше?» Голова лихорадочно искала выход. Посмотрел на себя в зеркало – выглядел бледным и растерянным.

Медленно возвращалось спокойствие вместе с тревогой, он ведь соврал про глаза. Они явно проверят это. Нужно что-то придумать. Закрепить эту версию своего оправдания. Иначе… Он не хотел думать, что последует.

Следующую ночь он не спал. Постоянно пил кофе и наутро пошел в поликлинику, где знал одного доктора. После убедительной сцены жалобной просьбы выдать ему справку о болезни глаз (а они на самом деле были красными от внутреннего давления), в его медицинской карте появилась запись задним числом о серьезном глазном заболевании. С такой болезнью, как сказали уже в другой поликлинике, ему полагался поводырь для передвижения по палате. А он так легко излечился, что его в пору показывать в мединституте как образец успешного редкого излечения. Видимо, доктор переусердствовал, поскольку Юрий обещал ему помочь с дипломной работой его дочери. Так он с ним и познакомился заочно, когда его дочь прикрепили к нему на практику. Она оказалась трудной девушкой. Четыре года обучения в институте не оставили ни одной извилины в ее чудной легкомысленной головке. Юрий почувствовал облегчение, как преступник, имеющий надежное алиби. Успокоился и стал ждать – чего, он сам не знал.

Дождался. Как гром среди ясного зимнего дня, через три дня вопрос позвучал из уст этой милой девушки, Вероники. Глаза его уже не выдавали – краснота быстро прошла. А Вероника невзначай, при встрече посмотрев на него, спросила:

– Что у тебя с глазами?

Это «что у тебя с глазами?» прозвучало для Юрия, как выстрел в упор без предупреждения. Он повернулся и застыл, как будто раненный. Ничего себе, от кого он услышал. Знает ли она о встрече с Цоем? Может, она и ее шеф за одно.

Юрий лихорадочно искал, как ей ответить. Если она задала этот вопрос по просьбе шефа, то обязательно нужно сказать, что с глазами есть проблема, чтобы они поверили в его легенду. Пришла спасительная мысль, что, может, это его доктор проболтался через свою дочь, которая не держала язык за зубами. Вместо того, чтобы изучать документацию в институте, она часами без остановки болтала по телефону обо всем, что видела, что слышала, до чего додумалась своими куриными мозгами.

Юрий стоял молча, протирая глаза, как будто не расслышал вопроса. Потом обратил внимание на ее новую косынку с видом Парижа и сказал, что у нее хороший вкус.