В тени Сфинкса

Я остался стоять у подъезда; ко мне подошел профессор Тротгельрайнер из группы швейцарских футурологов, и именно тогда произошло то, чего, собственно, давно уже следовало ожидать. Появились вооруженные полицейские в походном строю, в противогазах и черных касках, с черными нагрудными щитами; они оцепили весь комплекс «Хилтона», чтобы преградить путь толпе, которая выходила из парка, отделявшего отель от городского театра. Отряд особого назначения с немалой сноровкой устанавливал гранатометы; их первые залпы ударили по толпе. Взрывы оказались на удивление слабыми, зато их сопровождали целые тучи белесого дыма. «Слезоточивый газ», — решил я; но толпа не бросилась врассыпную — ее определенно тянуло к этому дымному облаку. Крики быстро затихли, сменившись чем-то вроде хоральных песнопений. Журналисты, метавшиеся со своими камерами и магнитофонами между полицейским кордоном и входом в отель, не могли взять в толк, что здесь, собственно, происходит, но я-то уже догадывался: полиция, несомненно, применила оружие химического ублаготворения в форме аэрозолей. Но от Авенида дель… — как там ее — вышла еще одна толпа, которую эти гранаты почему-то не брали, а может, так только казалось; как говорили впоследствии, колонна двигалась дальше, чтобы побрататься с полицией, а не разорвать ее на куски, но кого, скажите на милость, могли занимать подобные тонкости в обстановке полного хаоса? Гранатометчики ответили залпами, следом с характерным шипеньем и свистом отозвались водяные пушки, наконец застрекотали пулеметные очереди, и воздух наполнило гуденье пуль и снарядов. Дело приняло нешуточный оборот; я укрылся за барьерчиком автостоянки, словно за бруствером, и оказался между Стэнтором и Хейнзом из «Вашингтон пост».

В двух словах я обрисовал ситуацию, а они, отчитав меня за то, что сенсационную новость первым узнал репортер АФП, стремительно поползли к «Хилтону», но вскоре вернулись разочарованные: связи уже не было. Стэнтор все же прорвался к офицеру, руководившему обороной отеля, и узнал, что вот-вот прилетят самолеты с бумбами, то есть бомбами умиротворения и благочиния. Нам приказано было очистить площадь, а полицейские, все как один, натянули противогазы со специальными адсорбентами. Нам их тоже раздали.

Троттельрайнер, который волею случая оказался специалистом по психофармакологии, предупредил, чтобы я ни в коем случае не пользовался противогазом. Дело в том, что при большой концентрации аэрозолей он теряет защитные свойства; происходит «скачок» отравляющих веществ через адсорбент, и тогда в считанные секунды можно наглотаться ОВ больше, чем без противогаза. На мои расспросы он отвечал, что надежную защиту обеспечивает лишь кислородный аппарат. Поэтому мы отправились в регистратуру отеля, разыскали там последнего оставшегося на посту портье и по его указаниям дошли до пожарного пункта. Действительно, здесь не было недостатка в кислородных аппаратах системы Дрегера, с замкнутым циклом. Обеспечив тем самым свою безопасность, мы вышли на улицу — как раз в ту минуту, когда пронзительный свист над нашими головами возвестил о появлении первых бумбардировщиков.

Как известно, «Хилтон» по ошибке подвергся бумбардировке вскоре после начала воздушной атаки; ее последствия были катастрофическими. Бумбы, правда, попали лишь в дальнее крыло нижней части отеля, где на больших щитах размещалась выставка Ассоциации издателей Освобожденной литературы, так что никто из постояльцев не пострадал; зато охранявшей нас полиции не поздоровилось. Через минуту после налета приступы Христианской любви приняли повальный характер. На моих глазах полицейские, сорвав с себя маски, заливались слезами раскаяния, на коленях вымаливали прощение у демонстрантов. Они требовали, чтобы те хорошенько их вздули и всовывали им в руки свои дубинки; а после второго захода бумбардировщиков, когда концентрация аэрозолей возросла еще больше, наперебой бросались ласкать и голубить первого встречного.

Реконструировать ход событий, да и то лишь частично, удалось через несколько недель после трагедии. Еще утром власти решили пресечь в зародыше назревавший государственный переворот и ввели в водонапорную башню около 700 килограммов двуодури благотворина и суперумилина с фелицитолом; подача воды в армейские и полицейские казармы была предусмотрительно перекрыта. Но все пошло насмарку из-за отсутствия толковых специалистов: не был предусмотрен «скачок» аэрозолей через фильтры, а также то, что различные социальные группы в разных количествах потребляют питьевую воду.