В тени сгоревшего кипариса

Новенькая полуторка, слегка подвывая мотором на подъемах, тянет бодро, хоть и не слишком быстро – в колонне не разгонишься. Молоденький конопатый водитель уверенно вертит баранку – не первый раз едет по этой дороге, даже не в десятый. Шофер прислушивается – не забарабанят ли по крыше кабины пассажиры? Погода опять испортилась, ветер гонит над землей снежные хлопья, на многочисленных ухабах идущую порожняком машину изрядно потряхивает, но, видимо, расположившихся на груде сложенных у кабины пустых мешков мужчин это не сильно беспокоит, привыкли и не к такому. Конечно, офицерам нашлось бы место и в кабинах, только они предпочли ехать вместе. Не наговорились?

Среди награжденных за взятие Эльбасана не оказалось едва ли не главных виновников торжества – Карагиозиса и Котовского. Недоразумение разрешилось практически сразу – обоих вызывали для награждения в столицу. Красивый легковой автомобиль, на котором любил кататься по окрестностям капитан эвзонов, у него благожелательно экспроприировал прибывший во главе своей части командир бригады, испортившаяся погода заставила прекратить полеты авиации, поэтому добираться до Афин друзьям пришлось на попутном транспорте. Смотреть по дороге не на что, разговор как-то незаметно сошел на нет, Карагиозис задремал, вот Котовскому отчего-то не спалось. В голову лезли разные мысли.

За два месяца боев с не самым сильным противником батальон потерял треть машин и четверть экипажей. Мороженый итальянец не чета финну. У Гитлера армия как бы не в разы сильнее итальянской, когда схлестнемся, умоемся кровью по самые плечи, у немцев и танков хватает, и пушек не по два десятка на дивизию. Воюют уже полтора года, почти без перерыва, все свои ошибки еще в Польше заметили. Судя по тому, как топтали французов, тогда же и исправили. А у нас? Отлупили финнов, хоть и с трудом, выводы сделали? Что-то, конечно, заметно. Если бы на линию Маннергейма шли на таких танках, как здесь, потерь было бы меньше. Опять же, будь там самоходки, заглушили бы половину дотов, не заходя на минные поля. Значит, сделали выводы? Наверно. С другой стороны, в Греции главным военным советником тот самый Мерецков, что с финнами справиться не смог. Тоже опыта набирается? Хрен разберешься в этом во всем, с Михаилом бы на эту тему поговорить, у него соображалка работает, как надо. А если подумать – много ли с войны видно и известно? Заводские спецы говорят, на заводах ставят на конвейер новые танки. Наверно, не только танки…

От непривычных мыслей пухла голова. На Алексея так почему-то подействовала смерть греческого генерала – заставила думать о чем-то большем, чем боевой участок роты или батальона. Ведь был командующий, планировал операции, десятки тысяч людей по его приказу в бой шли, но залетный фашист потянул за спусковой крючок – и нет генерала. Кто за него теперь командовать будет? Справится или нет, не пустит ли по недостатку таланта все их успехи кобелю под хвост? Не должен, конечно, да и не сам по себе Чолакоглу операции разрабатывал. Собственно, прорыв вдоль Шкумбрина в центральную Албанию мог кончиться не так удачно, застряли бы войска на шоссе, еще как бы повернулось. Не мог же штаб армии знать про их с Карагиозисом сумасшедший переход? Котовский не раз ставил себя на место командира батальона – послал бы он Клитина в ночную атаку? Или всем батальоном идти надо было? Так и так вертел – все равно ни до чего нормального не додумался. А ведь год-два, и если не убьют, придется батальоном командовать.

Алексей с завистью посмотрел на спящего рядом приятеля – сопит себе в усищи, не ломает голову над проблемами, которые его еще не коснулись. Котовский поплотнее запахнул шинель, от которой отвык за время боев, улегся на стопке пустых мешков поудобнее и стал таращиться на разгулявшуюся вокруг снежную круговерть.

* * *