В тени сталинских высоток

– А как вы догадались, кто я и что именно меня директор ждет? – спросил я.

– Я здесь работаю многие годы и научилась безошибочно определять, кто есть кто, – ответила секретарь, представившись Аллой Михайловной.

Вскоре я был приглашен в кабинет директора, Григория Петровича Малкова. Он сразу, обменявшись рукопожатием, ровным негромким голосом объяснил, что послужило поводом для встречи:

– Институты, входящие в объединение, территориально разбросаны «от Москвы до самых до окраин». Всего в них около семи тысяч сотрудников. Нам очень нужен опытный специалист – главный архитектор. Вы вошли в конкурсный список кандидатов. Не скрою, мы имеем исчерпывающую информацию о каждом из вас. Сами понимаете, у нас нет права на ошибку. Должность заметная, ответственная, представляющая объединение на всех уровнях и этапах деятельности.

Я внимательно слушал каждое слово директора. Он показался мне удивительно приветливым, интеллигентным, простым и доступным в общении. С виду ему было более шестидесяти лет. Небольшие, с прищуром глаза, как зеркало души, выражали незаурядный ум в сочетании с добротой. Воспользовавшись небольшой паузой, я спросил:

– Может быть, проще переместить с повышением на эту должность наиболее опытного архитектора института? Ведь появление нового специалиста неизбежно вызовет отрицательную реакцию со стороны своих достойных претендентов.

Директор понимающе развел руками:

– Вопрос правомерный. Только в нашем головном институте шесть архитектурно-строительных отделов. И это – без учета периферийных филиалов! Главные архитекторы отделов – отличные специалисты с большим стажем работы. Но необходима свежая творческая струя со стороны, новые идеи. Кроме того, у возможных кандидатов наблюдается возрастная инертность и творческая притупленность. Отсутствуют необходимые лидерские качества для защиты проектов во внешних инстанциях. В общем, мы сознательно – даже при определенных издержках! – идем на этот шаг. Надеюсь, вы меня поняли?

Он остановился, переводя дыхание. Я обратил внимание, что долгие монологи ему даются нелегко. Впоследствии узнал, что сердечные приступы, к сожалению, не обходят его стороной. Отдышавшись, он тихо, с немного виноватой улыбкой сказал:

– А я ведь по образованию – архитектор-художник. Даже успел защитить кандидатскую диссертацию… пока меня не назначили директором. Так что я целых сорок лет в системе промышленного проектирования.

Он снова замолк и выжидающе уставился на меня. Я не хотел дальше злоупотреблять его вниманием, потому что успел проникнуться к нему искренним уважением. Несмотря на небольшой рост, полноту и тихий голос, он обладал некой притягательной силой исполина и оракула. Неожиданно для самого себя я выпалил:

– Григорий Петрович, даже в более скромном качестве готов приступить к работе под вашим руководством. И очень прошу не расценивать мои слова как подхалимаж!

Мой порыв легко объяснить. Пятнадцать лет я вкалывал в отраслевых институтах технологического профиля. Архитектурно-строительное проектирование занимало в их деятельности важное, но не первостепенное место. Директора, как правило, были дилетантами. Особенно это чувствовалось при решении специфических проблем этого направления. Поэтому часто – в ущерб делу! – отсутствовало необходимое взаимопонимание. В этой связи все эти годы, несмотря на завидное лидирующее положение, я испытывал постоянное чувство неудовлетворенности. В объединении, напротив, архитектурно-строительное направление было определяющим. Руководство, помимо директора-архитектора, состояло в основном из опытнейших строителей. Ведомственная подчиненность Госстрою СССР также позволяла на всех ступенях и уровнях решать самые сложные вопросы на едином профессиональном языке.

О работе в такой слаженной государственной системе я мог только мечтать. Ведь у меня никогда не было «мохнатой» руки! Приходилось пробиваться самому. И вдруг неожиданно, без какой-либо помощи я оказался в числе претендентов на высокую архитектурную должность! Причем в одном из крупнейших и престижных проектных объединений страны! Полной уверенности, что выбор падет на меня, не было. За многие годы работы я достаточно хорошо усвоил, что скрывается за понятием «конкурсная основа». В первую очередь – незримое влияние блата, звонка и указания свыше.

В круговороте ожиданий, сомнений, надежд и привычных повседневных забот промчались, как вихрь, две недели. И вот меня позвали к телефону.

– Здравствуйте, Алла Михайловна на проводе. Григорий Петрович завтра к десяти часам приглашает вас на очередную встречу. Не опаздывайте.

У меня екнуло сердце. Привычный ритм работы был нарушен. Главного инженера института Синдаровского я уведомил, не называя истинной причины, о невыходе завтра на работу в течение всего дня. Он был настолько тактичным руководителем, что не стал задавать лишних вопросов.

Директор от Бога Григорий Малков