В тени сталинских высоток

Незадолго до кончины завод посетил Леонид Брежнев. Вскоре после его высочайшего визита я в очередной раз прилетел в Баку. Очевидцы поведали мне про атмосферу встречи, которая не обошлась без мелких казусов. Психоз подхалимажа во время визита Брежнева проявился с особой силой. По пути движения его эскорта мостовые были усыпаны цветами. На центральной площади престарелого лидера ждали под проливным дождем жители города вместе с юными пионерами. Для нескольких дней проживания высокого гостя специально был выстроен шикарный дворец на склонах приморского бульвара. По возможному маршруту на заводе убрали все неровности, ступени, обновили покрытие[126]. На торжественном заседании Брежнев перепутал тексты речей приезда и отъезда…

Возвращаюсь назад, к памятной встрече с Алиевым. Закончив деловую часть, он попросил задержаться руководителей института, включая меня. В одной из комнат приемов его резиденции состоялся непринужденный разговор. Согласно восточной традиции он сопровождался обильным застольем. Среди национальных блюд не имели себе равных шашлыки из осетрины. Вся эта вкуснятина утопала в многоцветье овощей и фруктов.

Подытоживая наше общение, Гейдар Алиев мягко, с доброжелательной улыбкой проговорил:

– Я обещал моему лучшему другу, товарищу Леониду Ильичу Брежневу, что проектирование и строительство завода кондиционеров и уникального предприятия для морской добычи нефти будут выполнены в срок. Еще лучше, если досрочно. Не стесняйтесь, постоянно информируйте меня о состоянии дел, а также в случае каких-либо проволочек. Надеюсь, вы понимаете, что нужно оправдать наше доверие.

На следующий день с группой специалистов я осмотрел огромную площадку будущего строительства комплекса глубоководных оснований для нефтедобывающих платформ. Она находилась на пологом берегу Каспийского моря, где дуют невероятной силы ветры. Их «нежные» порывы буквально сшибали с ног. При этом обволакивали все тело, особенно лицо, песком и мелкими колючими камешками, которые проникали во все карманы и складки одежды.

Недалеко от площадки мне показали наскальные рисунки первобытного человека. Они как будто передавали нам эстафету развития человеческой цивилизации от древних обитателей планеты.

В Сумгаите, который в перестройку прославился страшной межнациональной резней, меня попросили встретиться с местным активом. Темой выступления предполагался нашумевший в те годы проект «Поворот северных рек»[127]. Я вежливо отказался от встречи, мотивируя тем, что не являюсь специалистом в области гидротехнических сооружений.

Накануне отлета в Москву коллеги устроили мне проводы в курортной зоне Апшеронского полуострова. В дачном поселке Мардакян, где Есенин написал знаменитые «Персидские мотивы», мы дружески пообщались в уютном ресторанчике с видом на Каспий. В Москве я с головой окунулся в громадье дел, объем которых, как обычно, был «вагон и маленькая тележка».

И среди них – уникальный проект невиданного по масштабу и сложности сооружения. Его должны были построить на базе отделения Высоковольтного научно-исследовательского центра ВЭИ имени Ленина[128], в подмосковном городе Истре. Отличительной особенностью этого сооружения было перекрытие не менее чем 150-метрового пространства без промежуточных опор. Это требовалось для свободного разгона каких-то частиц в гигантском реакторе, подлежащем подвеске к потолку наподобие люстры.

За этот архипрестижный проект в конкурсной борьбе соревновались крупнейшие институты. На финишной прямой остались два варианта проекта. Полусферу в виде купола предложил головной институт нашего объединения. Усеченную пирамиду («перевернутое ведро») представил ленинградский «Промстройпроект». Предпочтение по всем показателям получила полусфера. Аналогов возведения пространственных сооружений с пролетом более 100 метров в мировой практике нет. На языке профессионалов это называется «статистически неопределимая система»[129].

Мое открытие Америки

На старте лихорадочной работы над уникальным проектом, когда весь институт стоял на ушах, меня неожиданно пригласили на собеседование с заведующим строительным отделом ЦК КПСС Дмитриевым. В просторной приемной собралась группа маститых, известных в профессиональных кругах архитекторов. Некоторые представляли союзные республики. Истинную причину вызова мы не знали. Правда, кое-кто догадывался…

1970-е годы стали временем «разрядки» в отношениях между двумя сверхдержавами – СССР и США. Тогда оживились профессиональные и культурные контакты с внешним миром. Выезд делегаций и туристов в Европу уже никого не удивлял. Самой недоступной оставалась далекая по всем показателям Америка. Но именно туда около года назад начали формировать первую группу архитекторов для обмена опытом. В международном отделе Госстроя и Союза архитекторов состоялось собеседование. Я заполнил подробную анкету. И на прощание услышал:

– Ваша кандидатура рассматривается на предмет поездки в составе группы архитекторов в США.