В тени вечной красоты. Жизнь, смерть и любовь в трущобах Мумбая

Недавно в нее влюбился парень. Не ее жених, а другой. В любом сериале эта история стала бы гвоздем сюжета. Но в строго регламентированной и контролируемой родственниками жизни Мины это было всего лишь эпизодом, правда, приятным. Молодой человек, друг ее старшего брата, жил в соседнем трущобном квартале и работал на фабрике. Он собирался вскоре покинуть родину и отправиться в одну из стран Персидского залива, где ему предложили работу уборщика. Только так он мог заработать достаточно денег, чтобы жениться и прокормить супругу и будущих детей. Однажды вечером, придя в гости в дом Мины, он незаметно передал ей бумажку со своим номером телефона. Следующим вечером она потихоньку выскользнула за дверь, добежала до телефона-автомата и позвонила своему поклоннику. Вот так тайком они разговаривали раз шесть или семь. Из этих бесед Мина и узнала, что на заработки он едет ради нее, потому что именно ее он видит в роли своей будущей жены.

Их флирт зашел слишком далеко. Она решила, что надо внести ясность и дать достойный скромной и послушной девушки ответ.

– Если любишь меня – люби, – сказала она молодому человеку. – Я ничего не имею против и даже рада этому. Но ты должен понимать, что меня выдадут замуж за другого, поэтому между нами возможна только дружба.

Такое проявление здравого смысла порадовало Манджу. Она знала, что ее подруга очень честна, прямолинейна, и если бы она завела тайную интрижку с парнем, родные быстро бы ее раскусили. Братья и так несколько раз ловили ее у телефона-автомата, и каждый раз ей за это сильно доставалось.

– Но ведь ты месяц назад говорила, что тебе понравился твой суженый из деревни, – сказала как-то Манджу.

Мине действительно был симпатичен ее жених, который звонил каждое воскресенье. Он даже сам мыл за собой тарелку после ужина! Неслыханное чудо, поражавшее и его невесту, и Манджу. Ведь он мог запросто приказать сестре, чтобы она убрала за ним. Дело было не в нем, а в том, что девочка не была готова выйти замуж в пятнадцать лет.

Отец Мины с восторгом описывал ей будущую семейную идиллию:

– Достаточно вам один раз остаться вдвоем, и ты забудешь все свои сомнения!

Отец Манджу смотрел на ситуацию более трезво и цинично:

– Жизнь в семье не бывает счастливой. Ты счастлив только пока предвкушаешь брак.

Но Мина не испытывала никакой эйфории от ожидания замужества. Каково ей будет в новой роли? Что, придется так же, как и сейчас, выполнять все домашние обязанности? А что, если взрослая жизнь в браке окажется такой же беспросветной и однообразной, как ее детство?

Для Мины, как и для Манджу, вхождение в сельскую семью было равноценно путешествию во времени, возвращению в прошлое. В родной деревне Айши жили люди, принадлежащие касте кунби. Далитов, к которым относилась Мина, они сторонились, как прокаженных. Они считались грязными, неприкасаемыми, должны были селиться компактно в специально отведенных для них пригородах. Далита в доме кунби терпели только тогда, когда нанимали его убирать мусор или чистить сточные канавы. Если такой человек нечаянно прикоснется к чашке хозяев, ее придется выкинуть. Сельчане с подобными предрассудками с ужасом бы посмотрели на то, как Мина и Манджу сидят, прислонившись друг к дружке. А то, что девушки по очереди пользовались одним и тем же небесно-голубым сари, повергло бы их в шок.

Манджу надевала это сари прошлой весной на Новый год по календарю Махараштры. А Мина заимствовала его на Новый год по календарю тамилов. При этом она более туго обматывала его вокруг своей фигуры, закладывая более глубокие складки.

– Когда я свободно драпирую его, как ты, то кажусь себе очень большой и мягкой, как плюшевая игрушка, – говорила она Манджу.

Подруги решили, что справедливо будет, если на Навратри оно достанется Мине. Это ведь последний праздник танца, который она встречает в Мумбаи.

– Боюсь, что мать все же решит выдать меня за того военного из деревни, – пожаловалась как-то Манджу во время очередной беседы в туалете, где они регулярно встречались, поворачивались спиной к трущобам и обсуждали свои проблемы.

С тех пор, как семейство съездило в Видарбху, Раул часто дразнил сестру, рисуя «веселые» картины ее будущей сельской жизни:

– Тебе придется покрывать голову, а еще готовить для свекрови и убирать за ней. Муж все время будет на службе, так что тебе будет очень одиноко.

– И что ты будешь делать, если мама все же решит выдать тебя за него? – спросила Мина.

– Думаю, сбегу к тете. Она меня спрячет. Как я могу согласиться на такую жизнь?

– Может, лучше тогда последовать примеру Фатимы? – задумчиво произнесла Мина. – Разом покончить со всем этим, если ты знаешь, что все равно будешь несчастна. Но я, чтобы расстаться с жизнью приняла бы яд, а поджигать себя не стала. Если сгоришь, люди запомнят тебя почерневшей, обугленной и некрасивой.