В тихом омуте

— Они не вместе, — резко сказал Гарри. — Я знаю, где Телма. В записке она уведомила меня, что на время остановится у двоюродной сестры на Эглингтон-авеню. Сказала, чтобы я не пробовал связаться с ней. Я все же попробовал. Позвонил Мариан, ее двоюродной сестре, и та сказала, что с Телмой все в порядке, поговорить со мной она пока что не хочет.

— Случается, — сухо сказала Эстер, — что двоюродные сестры лгут.

— Мариан не такая. Прежде всего, они с Телмой не очень дружны.

— Я никогда не слышала от Телмы, что у нее в городе есть двоюродная сестра.

— Так и я говорю, они не очень дружны. Ну, раза два в год встретятся за ленчем в каком-нибудь кафе — и все. А в нашем доме Мариан вообще никогда не бывала.

— Тогда зачем Телме останавливаться у нее?

— По-моему, ей больше деваться некуда. — Казалось, Гарри вот-вот снова заплачет, но он сдержался. Несколько раз сглотнул всухую и продолжал: — Как видно, Телма была в отчаянии, раз уж обратилась к Мариан, которую не любит. Наверняка была в отчаянии. Бедная Телма!

Эстер резко обернулась и подбоченилась:

— «Бедная Телма»! Да сыта я по горло «бедным Роном», и «бедной Телмой»! Хотелось бы услышать побольше о «бедном Гарри» и «бедной Эстер»!

— Не надо, Эстер. Не будьте грубой.

— Самое время быть грубой.

— Если любишь, такого времени не бывает. Я не знаю, какую проблему решает Телма. Знаю только, что она в беде и что я хочу помочь ей.

— А если вы не можете?

— Я обязан, — спокойно и решительно заявил Гарри. — Она моя жена. И она нуждается во мне. Я сделаю все на свете, чтобы помочь ей.

Эстер знала, что это правда. Она неподвижно стояла, бледная, как воск, и думала, что, если бы Рон сказал о ней то же самое, она была бы самой счастливой женщиной в Канаде. Тогда и только тогда она почувствовала бы себя приглашенной на праздник жизни и танцевала бы с Роном под звуки музыки.

— Ах, если бы у меня была такая же вера, как у вас, Гарри, — сказала она наконец.

— Вера у меня не от рожденья. Я строил ее по кирпичику, пока она не стала такой высокой, что за ней я не вижу ничего.

— Может, не хотите видеть?

— Телма не совершила ничего предосудительного, — заявил Гарри. — Поверьте, ваши подозрения насчет ее и Рона беспочвенны.

— Хотелось бы верить.

— Прочтите письмо.

Он вынул письмо из кармана пиджака и протянул Эстер, но она откинулась назад:

— Не хочу читать. Там ваши интимные дела.

— Телма не стала бы возражать.

— Не хочу, — повторила Эстер, но пока она произносила эти слова, глаза ее пробегали строчки, написанные красивым почерком с наклоном назад. Красоту портили некоторые ошибки в правописании и размытые места, на которые, видимо, падали слезы.