В тихом омуте

— Ты всегда подслушиваешь, о чем говорят твои гости, Мариан?

— Подслушивать — это одно, а наставлять рога мужу — совсем другое. А свою наглость оставь при себе, слышишь?

— Слышу. Ты орешь, как тетка Мэй.

— Не смей упоминать ее имени. Мы — порядочная семья, а ты покрыла нас позором. Чтоб и духу твоего здесь не было! По мне, так твое место на панели.

— Возможно, я туда и отправлюсь. А если дело пойдет ходко, лишних клиентов стану уступать тебе. Такая практика будет тебе на пользу.

— Ах ты, грязная дешевая…

— Молчать! — скомандовал Гарри. — Обе заткнитесь! Телма, иди собери свои вещи. А вы, Мариан, сядьте.

Телма поспешила в спальню, но Мариан осталась стоять, уперев кулаки в свои огромные бедра.

— Мне не может приказывать ни один мужчина. И не подумаю садиться.

— Хорошо, передо мной вы можете стоять хоть на голове. Но не кричите, как базарная торговка. У ваших соседей есть уши.

— Она оскорбила меня, вы сами слышали, она меня оскорбила.

— Вы первая оскорбили ее.

— Она это заслужила, сама напросилась. А вы, после всего, что она вам причинила, вы еще держите ее сторону?

— Она моя жена.

— Жена. Прекрасное слово, но всего лишь слово. Она вами воспользовалась, обманула, выставила на посмешище. И меня хотела провести. Думала купить меня сладкой улыбочкой: «Сядь, Мариан, и выпей еще чашечку чаю, тебе это пойдет на пользу». Будто заботилась обо мне. Тихонечко так сказала. Все ложь. В тихом омуте черти водятся. Случалось, и меня такие тихони проводили. Да видно, урок не пошел впрок.

Она умолкла, ее лицо и шея покрылись красными пятнами. В миг прозрения Гарри понял, что Мариан не так сердита, как разочарована. Она надеялась, что Телма поживет у нее какое-то время, скрасит ее одиночество и внесет в ее жизнь какое-то волнение. Так сказать, перельет чуточку жизненных сил, но это переливание прекратилось, практически не успев начаться: Мариан не примет кровь распутницы, уж лучше умереть.

— Девчонки в нашей конторе, — сказала Мариан, — возможно, глупы и бывают ехидными, но ни одна из них не опустилась так низко, как эта женщина. Ни одна не попадала в подобный переплет.

Неожиданно для себя Гарри сказал не особенно убежденным тоном:

— Телма не плохая. Она совершила ошибку.

— Когда человек совершает ошибку, он о ней потом сожалеет. А не гордится ею, как она. Не хвастается предстоящей поездкой в Калифорнию. Мне тоже хочется в Калифорнию, я мечтала о ней долгие годы, но уж я-то предпочла бы более приличный способ попасть туда.

— Уверен, так бы вы и поступили, — сказал Гарри, но в голосе его звучала сухая ирония: «Уверен, вы были бы вынуждены избрать приличный способ».

— А что за человек этот самый Рон?

— Боюсь, это не ваше дело.

— Такие новости разлетаются быстро. Все равно узнаю.

— Я в этом тоже уверен.

Не только Мариан узнает. Когда в газетах напишут об исчезновении Рона, весь город и вся страна узнают, и Телме придется привыкать к словечкам покрепче, чем «ублюдок» или «сука». Гарри вяло подумал о том, осмелится ли кто-нибудь напечатать слово «рогоносец».

Телма вышла из спальни в пальто цвета морской волны и шляпке, которую купила к Пасхе, в руке несла кожаный чемодан, подаренный на свадьбу Ральфом и Нэнси Тьюри. Не глядя на Мариан, которая стояла в напряжении, готовая к новой стычке, Телма сказала, обращаясь к Гарри:

— Я готова. Мы можем идти.

— Скатертью дорога, — сказала Мариан.

— Дай Бог тебя больше не видеть, — отпарировала Телма. Гарри поспешил вмешаться:

— Идем, Телма. Я отвезу тебя домой.

— Домой я не поеду. Высади меня у какой-нибудь гостиницы.

— Дом принадлежит тебе. И ты в нем нуждаешься больше, чем я. И беспокоить тебя я не буду.

— Перестань играть в благородство. Я этого не выношу!

— Я не играю в благородство. Просто я буду лучше чувствовать себя, зная, что ты устроена надлежащим образом. А я могу остановиться у кого угодно: у Ральфа, Билли Уинслоу или Джо Хепберна. Я привык скитаться. А ты нет. Тем более, что теперь ты должна заботиться о себе больше, чем когда бы то ни было.

Телма прикусила губу и думала. Видно, в душе ее гордость боролась со здравым смыслом и заботой о ребенке.

— Я тебя беспокоить не буду, — повторил Гарри. — Отвезу домой и соберу для себя кое-какие необходимые вещи.

— Ладно. — Голос ее звучал сдавленно и хрипло. — Спасибо, Гарри.

Гарри взял ее чемодан, открыл дверь, и Телма вышла в вестибюль быстрым, нетерпеливым шагом. Гарри поколебался, как если бы хотел перед уходом сказать Мариан что-нибудь приятное, но та повернулась к нему спиной, словно захлопнула дверцу сейфа, шифра которого он не знал. Да и никто не знал.

На улице сыпал мелкий, но затяжной весенний дождик. Ни Гарри, ни Телма этого вроде бы не заметили. Некоторое время они шли молча, не замечая непогоды, кроме той бури, что разыгралась в каждом из них.

— Гарри!

— Да?

— Где ты остановишься? Вдруг что-нибудь произойдет, и мне понадобится связаться с тобой…

— Не знаю. Еще не решил. Скорей всего, у Ральфа и Нэнси.

— Но у них же четверо детей.

— Да, я знаю, — спокойно сказал Гарри. — Я люблю детей.

Глава 12