В тихом омуте

Но я очень хочу, чтобы она была счастлива! И не стану чинить ей препятствий. Но теперь обеспечить ей это самое счастье – твоя задача! И не дай Бог тебя угораздит разочаровать ее или обидеть! Ты очень сильно пожалеешь об этом! – и, развернувшись, ушёл, не оглядываясь, и не позволяя Роману хоть слово вставить.

Оставшись один, профессор постоял ещё пару минут на улице, размышляя, и тоже вернулся в дом.

Чай пили довольно миролюбиво, и в разговорах больше не касались личных тем, а «пробежались» по тому, что делается в мире, по политике и образованию, и другим «общим» темам.

После чаепития гость засобирался домой, Вероника вызвалась проводить до машины.

Сидя рядом с профессором на переднем сиденье, Ника извиняющимся тоном сказала:

– Я даже и не знала, что расположение родителей так сложно завоевать!

Но Роман рассудил иначе:

– А по-моему, совершенно нормальная реакция. Просто они тебя очень любят, и сильно за тебя переживают.

– Разве при этом они не должны прислушиваться к тому, чего хочу я?

– О, Вероника, их опыт подсказывает, что не всегда то, чего желает ребёнок ему во благо.

– Но я-то уже не ребёнок!

– Ну, да! Иди, расскажи это людям, которые 20 лет считали тебя ребёнком! Для родителей дети – всегда дети, в любом возрасте.

– Значит, ты не обиделся на весь этот допрос за столом? – уточнила с надеждой девушка.

– Конечно, не обиделся! И ты, пожалуйста, не обижайся. А сейчас иди к ним, и проведите вместе остаток выходного дня, чтобы они почувствовали, что все ещё нужны тебе, Ника. Они, ведь, тоже боятся перемен, боятся, что потеряют тебя, или что отношения с тобой больше не будут открытыми и искренними.

– Ты домой?

– Да, нужно ещё приготовиться к занятиям и проверить дипломы.

– Завтра увидимся?

– Конечно! Созвонимся, чтобы договориться. – Нежный поцелуй отмёл все негативные мысли, настроив на позитивный лад, на то, что все обязательно будет хорошо.

16.

После знакомства Романа с родителями Вероники прошёл уже почти месяц. Дома у девушки чувствовалось напряжение, когда речь заходила о Романе, в любом контексте: когда Ника собиралась на свидание или когда почему-то упоминали его в разговоре.

Но запрета на встречи не было, в семье старались не ругаться и держать себя в руках, отпустив события развиваться своим чередом.

Хотя мама нет-нет, да и спросит, не познакомилась ли Ника с каким-нибудь мальчиком помоложе. Девушка старалась не поддаваться на провокацию, и побыстрее меняла тему.

Весна постепенно вступала в свои права: под ногами бежала вода от тающего снега, солнце все ощутимее пригревало, и настроение у прохожих было приподнято-весеннее. Некоторые слишком поспешно сменили тёплую зимнюю одежду на более лёгкую, и теперь мёрзли на остановках, стараясь не задерживаться в тени, а погреться на солнышке или забежать в помещение какого-нибудь магазина.

Вероника в это время порхала от воодушевления и ожидания чего-то прекрасного. Она частенько без предупреждения забегала в квартиру профессора, даже в его отсутствие, наводила там свой порядок, готовила что-нибудь вкусненькое, или просто ждала его с работы.

В один из таких дней, когда профессор допоздна задерживался в университете, а у Вероники оставалось много свободного времени, она пришла к Роману Алексеевичу домой. В планах у девушки было приготовить вкусный ужин – порадовать любимого.

Она хозяйничала на кухне, вспоминая и пытаясь воплотить один из маминых коронных рецептов. Ника слушала музыку и пританцовывала перед плитой, как вдруг в дверь позвонили.

Вероника легкомысленно распахнула дверь и замерла от неожиданности.

Перед ней стояла женщина, беременная. Хорошо одетая, ухоженная. И лицо ее было Нике знакомо. Это была жена Романа. Марина.

Она – в коротком серо-голубом распахнутом полушубке с объемным капюшоном. В обтягивающих джинсах, в чёрных полусапожках на шпильках. Длинные мелирование русые волосы, завитые «пляжными волнами», небрежно ниспадая, придавали их обладательнице непринужденный, легкомысленный и независимый вид.

Время пошло Марине только на пользу. Стоя в дверях, выглядела она даже эффектнее, чем на свадебных фотографиях.

Изумленная Вероника не знала, как реагировать. Она просто стояла, округлив от удивления глаза, пока Марина не прервала затянувшееся молчание:

– Может быть, позволите войти? – уверенным тоном скорее повелела, чем спросила Марина.

– Д-да, конечно, – Ника отступила вглубь квартиры, пропуская гостью, и не сводя с неё глаз. Ника все равно ее впустила бы: нехорошо прогонять беременную женщину.

– Будем знакомы, – тоном хозяйки дома проговорила та, – супруга Романа Алексеевича. Законная. С кем имею честь?

Появление Марины, ее беременность, ее уверенность в себе и цветущий вид сокрушительно подействовали на Веронику. Все те устои, на которых зиждились их с Романом отношения, вдруг зашатались.

– Вероника, – пролепетала чуть слышно девушка. – А Романа Алексеевича здесь нет.

Марина, с величественным видом осмотрела ее с головы до ног.

– А Роман Алексеевич не говорил мне, что стал сдавать квартиру студентам… – ей удалось произнести это столь заносчиво и уверенно, что Ника совсем поникла.