В тихом омуте (СИ)

Сливки тонким потоком вливались в черную гладь крепкого кофе, растекались, извиваясь в горячем напитке, разбавляя, делая его глубокий цвет мягче и светлее, а вкус не таким горьким. Вслед за сливками в чашку с тихим бульканьем упал кубик коричневого сахара, а затем погрузилась серебристая чайная ложка, окончательно смешавшая напиток.

Джеймс следил за крошечным кофейным водоворотом в своей чашке и не решался поднять глаза на Майкла, не зная, что делать или говорить. Стоит ли вообще открывать рот после всего, что случилось?

Должно было быть стыдно.

Но нет. Это не похоже на стыд, скорее на высшую степень смущения. И легкого осознания, что его практически изнасиловали. Хотя можно ли так сказать, если он сам этого хотел? Не ждал, не предполагал, что так случится, но все равно млел в руках Майкла и не хотел, чтобы все это останавливалось, пока тело не расслабится от блаженной волны общего удовольствия.

На тщательно вымытых пальцах все еще чувствовался иллюзорный теплый след от чужой и своей спермы, и Джеймс невольно потер руку.

Он прогуливал пары. Но это сейчас заботило его меньше всего.

Майкл тоже не пришел провести свои занятия. И от этого было немного странно.

Сейчас все было странно.

Видеть его настоящего, сидящего напротив и спокойно пьющего кофе, разглядывать его лицо, такое мужественное и такое взрослое, сидеть с ним в непривычном молчании и все еще чувствовать тепло его рук на своем теле.

Все это обрушилось слишком резко и внезапно, так же, как ласки Майкла, которых юноша совсем не ждал, отчитывая своего интернет-любовника.

А еще он… Фассбендер.

- Когда мне было четырнадцать, я хотел пойти на твою постановку, но билеты продавали только с восемнадцати, - почему-то вспомнил Джеймс, продолжая смотреть в чашку кофе, и только украдкой косился на Майкла, словно стоит посмотреть ему в глаза, и он тут же встанет и уйдет.

Но нет: каждый раз, когда Джеймс скользил взглядом по лицу Майкла, тот едва заметно улыбался, и в уголках его глаз расцветали лучики морщинок, которые делали его еще приветливее.

- Как называлась постановка?

- «Стыд».

Майкл тихо рассмеялся и отпил немного кофе.

- Да, это была экспериментальная постановка, и там нам приходилось играть постельные сцены прямо… На сцене, - и снова тихий теплый смех. - Было забавно и возбуждающе. Самый простой спектакль, в котором мне приходилось принимать участие.

- Изображать секс на сцене - это просто? - удивился Джеймс и обхватил свою чашку руками, чувствуя, как горячий напиток греет кожу.

- Для меня… - Майкл внимательно посмотрел на юношу перед собой и снова вздохнул, потерев переносицу. - Джейми…

Джеймс, невольно покраснев, заставил себя смотреть на своего взрослого собеседника и не отводить взгляда, как бы ни хотелось это сделать.

- М?

- Прости, за то, что я…

- Все нормально, - перебил его юноша и немного нервно улыбнулся. - Я… мне понравилось. Пусть это и было так… Ну, неожиданно.

- Неожиданно? - как-то странно переспросил Майкл. Этот юноша перед ним совершенно точно не понимает, во что ввязался. Милый, такой очаровательный и наивный.

И больше нет причин отговаривать самого себя в попытке скрыть правду.

- Джеймс, у меня были причины, по которым я не хотел видеться с тобой…

- Я понимаю, - кивнул юноша и прикусил алую губу.

Кровь прилила к паху, и Майкл, залпом допив оставшийся кофе, постарался взять себя в руки и не смотреть на эти влажные, такие яркие, сладкие губы…

Но у него плохо получалось.

- Понимаешь? - с сомнением спросил Фассбендер.

- Вы известный актер, да еще и преподаете у меня в институте. Думаю, у вас будут проблемы… - и снова он кусает губы. Это издевательство. Изощренная пытка, и нет экрана, который мешал бы прикосновению. Рука тянется сама, но Майкл выдыхает и, успев взять над собой контроль, просто накрывает пальцами ладонь Джеймса, сжимающую чашку.

Его кожа нежная и теплая. Ее так приятно касаться, скользить по ней пальцами, поглаживать тыльную сторону ладони. Руки у Джеймса небольшие, почти женские, с короткими очаровательными пальцами, каждый из которых хочется с наслаждением посасывать, лаская языком…

- Да, - на выдохе произнес Фассбендер, хоть мысли о том, что им запрещено встречаться как студенту и преподавателю до этого момента его не посещали. Хотя должны были. - Но это не основная причина.

- Есть еще что-то? - насторожился Джеймс, вовсе не возражая против того, что Майкл продолжал ласково поглаживать его руку. Это было нежно, приятно и от плавных движений по телу проходила легкая дрожь. Хотелось поймать его руку и переплести пальцы…

- Ты ведь ничего обо мне не знаешь, - с тихой грустью произнес Фассбендер и, словно выполняя мысленное желание Джеймса, взял его за руку.

Удержать его.

Кровь снова стучит в висках.

Это хуже болезни.

Он не хочет отпускать этого юношу, хоть и понимает, что должен кричать на него, гнать от себя как можно дальше, пока не причинил боль и ему. Но он так улыбается, так сжимает его пальцы в своей руке, что это сильнее Майкла. Это сминает его решимость без труда, и снова хочется сорваться и прижать Джеймса к стене кофейни.