В тихом семейном омуте

– Ну так приходите! Жду вас прямо сейчас в кафе на углу Комсомольской и Первомайской, это недалеко от вашего дома. Придете?

– Ну… Хорошо. Я приду. Только…

– Ничего личного, обещаю! Разговор будет сугубо деловой! Я жду вас, Таечка!

Собираясь, Тая быстро решала вопрос – говорить или нет Владу, куда она направляется? Вот взять и позвонить ему прямо сейчас… Хотя он предупреждал, что будет весь день занят на объектах… Да и, в конце концов, не в гостиничный же номер к Филиппу она идет! Просто на встречу! Он же не чужой человек, он же друг семьи! Ну просит человек поговорить… Почему его не выслушать? Может, и впрямь что-то важное скажет?

Филипп ждал ее, сидел за столиком у окна. И день был такой чудесный, слегка морозный, и снег с утра валил хлопьями. Особенно красиво этот летящий снег смотрелся из окна кафе. Филипп улыбнулся, вздохнул мечтательно:

– Красиво, правда? Это ж наверняка последний снегопад… Я очень люблю, когда идет снег. А вы?

– Я не знаю. Наверное, тоже люблю.

– Экая вы в себе неуверенная, Таечка. Чего вы съежились так? Опасаетесь чего-то?

– А разве у меня есть основания для опасений?

– Нет… Нет, конечно. Просто отвечаете слишком уж односложно, вот я и решил… Хотите, наш диалог сначала начнем?

– Какой диалог? Про снег за окном?

– Можно и не про снег… Можно и про весну, например… Скоро весна, скоро снег растает, ручьи зазвенят… Вы любите весну, Таечка?

– Нет. Я лето люблю. Так о чем вы хотели со мной поговорить, Филипп?

– Да ладно вам, успеется с разговорами… Посидите со мной просто так, поболтайте.

– Но я как-то не умею просто болтать…

– Да ладно! Никогда не поверю! Такая молоденькая, такая хорошенькая… Ведь с подружками вы любите говорить о всяких пустяках, правда?

– Но вы ж не подружка, Филипп… И вообще… Если вам нечего мне больше сказать, то я пойду, пожалуй…

– Да нет, Таечка, уходить не надо. Мне и действительно есть что вам сказать. Просто я начать не могу… Не знаю, как. Не могу нужных слов подобрать. Пытаюсь разрядить обстановку, войти к вам в доверие.

– А если мы станем просто болтать, то можно войти в доверие, так, что ли?

– Ну да… Мне хотелось бы узнать вас немного ближе, Таечка. И не с тем, чтобы… Нет, не думайте обо мне так плохо… Одним словом, я хочу быть вам другом, понимаете? То есть по-дружески предостеречь…

– Да от чего предостеречь, что вы все время загадками говорите, Филипп?

– Оттого и говорю, что боюсь вас спугнуть… Ведь то, что я хочу вам сказать, покажется вам ужасно бестактным, вот в чем дело.

– Бестактным? Надо же, как интересно… И что же это такое?

– Ну хорошо, я скажу… Но обещайте мне, что не станете обижаться.

– Ну, знаете! Вы мне собираетесь сказать какую-то бестактность и еще просите при этом, чтобы я заранее не обижалась! Странно звучит, вам не кажется?

– Да, странно звучит, согласен… Ладно, можете потом обидеться, это ваше право, в конце концов.

– Ну, и?.. Что вы хотите мне сказать?

– Не сказать, а предостеречь…

– Хорошо! От чего вы хотите меня предостеречь?

Филипп вздохнул, глянул на нее коротко, потом неловко улыбнулся и произнес тихо:

– Я хочу вас предостеречь от беременности, Таечка… Не надо этого, прошу вас…

Тая аж задохнулась от возмущения и в первый момент ничего не могла сказать, только таращилась на него удивленно. Потом возмутилась, и голос получился таким звонким и злым, будто она давала пощечины этому нахалу:

– Что?! Что вы такое говорите, Филипп? Да как вы вообще… Какое вам дело… Да неужели вы думаете, что я сейчас буду с вами это… Это обсуждать?

– А не надо ничего обсуждать, Таечка. Вы просто молчите и слушайте, говорить буду я один. Потому что у меня есть основания для того, чтобы вас предостеречь. Вы мне очень симпатичны, и я…

– Да не стану я вас слушать, Филипп! Что это такое вообще? Почему вы лезете в нашу с Владом личную жизнь, кто вам дал право? Может, мне еще и разрешения у вас надо спрашивать, заводить нам с Владом детей или нет?

– Да я же для вашего блага затеял этот разговор, Таечка, поймите! Вы же… Вы же третье звено в этой цепочке, и я за вас просто боюсь! Боюсь, потому что не хочу, чтобы с вами случилось то же самое, что и с другими женщинами Влада!

– Но я…

– Ничего не говорите сейчас, просто послушайте! Дело в том, что Таня, первая его жена, была беременна, когда погибла. И не только Таня, и Марина тоже… Его девушка… Я был с ними знаком, с обеими, как вы понимаете. Они тоже присутствовали на встречах пятнадцатого февраля… И Марина тоже погибла, и ее нерожденный ребенок… Ехала от родителей в электричке, ее кто-то выбросил на ходу…

– Я знаю эти истории, Филипп. Знаю. Вы бы сразу сказали, в чем дело, от чего вы хотите меня предостеречь. Я бы вам сразу ответила, что все знаю.

– И вас это никак не останавливает?

– А что меня должно останавливать? Мистическая третья случайность? Ведь все это были трагические случайности, Филипп… Я не верю в фатальный исход, вот в чем дело.