В тишине твоих шагов

—  Ему будет не до этого, поверь.

—  Ох, ваши слова да Богу в уши! — рассмеялась я, пряча

пластиковую бирку в карман джинсов. — И как он меня

терпит, ума не приложу!

—  Беги уже! Всё пропустишь.

— Спасибо.

— Вот это подарок будет на Новый год, — донеслось

позади.

А я уже неслась по коридору к заветной двери.

Не может быть, чтобы уже две недели прошло после опе-

рации. Интересно, как изменится наша жизнь? На что на-

деяться? И стоит ли рассчитывать на глобальные переме-

ны? Во всяком случае, меня и так всё устраивало. Это необ-

ходимо и важно именно ему, и мне стоит быть рядом в та-

кой важный момент.

Отворяя дверь, я чувствовала необычайное волнение.

—  Можно? — тихонько, как мышка, пискнула я.

Врач обернулась и кивнула мне головой. Они сидели друг

напротив друга возле стола, заваленного проводами. Рядом

с Мариной Александровной стоял включенный ноутбук, она

что-то отмечала в программе, регулируя настройки.

Тимофеев сидел на стуле, сложив перед собой руки в за-

мочек. Спина его была напряжена, взгляд сосредоточен.

Мне даже показалось, что он задыхается в ожидании того

самого момента, когда станет ясно, как жить ему дальше.

Уголки его губ слегка приподнялись в полуулыбке, стои-

ло нашим взглядам встретиться, но тут же вернулись в преж-

349

нее положение. Я хотела сказать, что с этой штукой за ухом

он похож на Робокопа из ранней версии фильма, но сдер-

жалась, видя, что нервы его на пределе. От волнения внутри

меня всё сжалось.

Ах, если бы только было можно сесть ближе и взять его

за руку!

—  Готов? — спросила врач, глядя ему прямо в лицо.

Лёша молча кивнул. Я заметила, как побелели костяшки

его пальцев.

Марина Александровна щелкнула мышкой в компьютере

и не спеша повернулась к нему.

—  Ну? — улыбнулась она.

Он медленно поднял голову.

— Привет, — хрипло произнесла я, тщетно пытаясь

унять волнение.

Его лицо переменилось. Тимофеев словно не мог прийти

в себя и во все глаза смотрел на меня.

А что, если не получилось? Меня вдруг охватил страх.

Мы столько всего пережили вместе. Он всегда был силь-

ным, защищал меня, поддерживал в трудную минуту. Кем

была бы я без него? Трудно даже представить. Самые се-

рые дни в ежедневной рутине его любовь всегда наполняла

особым смыслом.

Я с трудом перевела дух.

—  Ты… слышишь меня?

Лёша продолжал смотреть на меня, сжав губы. В его лу-

чистых глазах я прочла растерянность. Неспешно, как в за-

медленной съемке, он поднял палец и приложил к губам.

Не понимая, что это значит, я привстала со стула.

—  Тише, — прошептал он, вздохнув.

Врач сдержанно улыбнулась.

—  Ты меня слышишь? — дрожащим голосом повтори-

ла я.

—  Тише, — повторил Тимофеев и вдохнул больше воз-

духа.

Его руки дрожали, заставляя лихорадочно подергивать-

ся плечи. Я потопталась на месте, чувствуя, что от переиз-

бытка чувств готова просто взорваться. В кабинете воцари-

лась тишина.

350

Вытерев потные ладони о джинсы, я присела перед ним

на корточки.

— Слышишь или нет? — срываясь от нетерпения, вос-

кликнула я.

— Да не кричи ты, — с улыбкой выдавил он и тотчас

прикрыл рот кулаком, стараясь не расплакаться.

Его могучие плечи заходили ходуном.

Значит, мои молитвы были не напрасны. Произошло на-

стоящее чудо…

Я крепко обхватила трясущуюся руку Лёши, положила

голову ему на колени и дала, наконец, волю слезам.