В тишине твоих шагов

Ксюша молча шагнула ко мне, в темноту, и обняла, ут-

кнувшись носом в мою шею. Я толкнула от себя дверь и неж-

но погладила ее по спутанным волосам. Мы присели на ди-

ван в гостиной.

—  Мне теперь придется жить с ней? — всхлипнула пле-

мянница, прижимаясь к моему плечу.

—  Придется немного потерпеть, малыш.

— Сколько?

— Скоро папе станет лучше, и он обязательно вернется

домой.

—  Она постоянно всем недовольна. Придирается к каж-

дой мелочи. Я и раньше еле выносила пару часов с мамой по

выходным, а теперь придется терпеть её круглые сутки.

Я почувствовала, как напряжены кулаки Ксюши. Она на-

тянула рукава кофты, полностью скрыв ими свои пальцы.

—  Она очень нервная, — продолжила девочка, — посто-

янно бегает покурить на балкон или сидит в кресле и как

зомби переключает каналы.

—  Да, очень на нее похоже, — я покачала головой...

—  Как там папа? Я могу зайти завтра в больницу после

школы? Совсем не хочется идти домой.

— Обязательно приходи, бабуля спрашивала про тебя.

Нужно поддержать ее, она не отходит от его кровати. Помо-

жешь ей привести папу в порядок, поухаживать за ним. А еще

лучше просто посиди рядом и подержи за руку. Больным в его

состоянии необходимо знать, что близкие рядом. Ты можешь

взять папину любимую книжку и почитать вслух.

—  Он не услышит, — расстроилась Ксюша.

—  Обязательно услышит, — пообещала я. — Только ка-

жется, что папа спит. На самом деле его сознание, оно как

бы находится в капсуле. В стеклянной оболочке. Наши сло-

ва доносятся до него тише, чем мы их произносим. Он ле-

жит и думает, стоит ли ему возвращаться, ведь тело очень

устало. Поэтому нам нужно делать всё, чтобы папа захотел

жить. Если мы будем звать его, говорить, как сильно лю-

бим, он наберется сил, встанет и разрушит стены, которые

сковали его сознание.

—  Думаешь? — недоверчиво спросила племянница.

46

—  Знаю, — подтвердила я. — Говори с ним, читай, дер-

жи за руку, ему это очень нужно.

—  А какая книжка у папы любимая?

— Зайди в его комнату, посмотри в шкафу со стеклян-

ными дверцами. Там все книжки его любимые. Возьми

с верхней полки любую книгу в черной обложке, это будет

Стаут. Хотя детективы ему сейчас ни к чему. Можешь вы-

брать что-то с юмором, например Зощенко. Или с глубо-

ким смыслом: тогда бери Толстого, заодно просветишься,

в жизни пригодится.

—  Спасибо, — отчаянно затрясла головой Ксюша, — но

Толстой идет у меня трудновато! Особенно если сочинение

заставят писать, без интернета никуда.

— Вот и тренируй мозги! — рассмеялась я, притягивая

ее к себе.

Племянница заметно повеселела:

—  Выберу что-нибудь с картинками. Такие книжки чи-

таются легче.

—  Кстати, как дела в школе?

Её плечи напряглись, рука застыла в воздухе. Она поче-

сала затылок:

— Терпимо. Но учеба — не мой конек, ты же знаешь.

Осталось потерпеть пару дней, сдать экзамены и… канику-

лы! Потом потерпеть еще годик, и свобода!

—  Я бы лучше вернулась в школу, — вздохнула я.

—  Фу, как ты можешь такое говорить.

— Поверь, пройдет пара лет, и ты будешь вспоминать

школу с приятной ностальгией. Жизнь взрослого полна

борьбы и разочарований. Если не будешь хорошо учиться,

то совсем скоро начнешь просыпаться с утра с одной только

мыслью, как заработать на кусок хлеба себе и своим детям.

А дети, у них есть такое свойство: они постоянно хотят есть.

Еще их нужно во что-то одевать. А если рядом нет достой-

ного мужчины..

— Саша, — она отстранилась от меня и села. Даже

в темноте было четко видно, как Ксения возмущенно тара-

щит на меня свои глаза. — Тебя уже куда-то не туда понес-

ло. Алё, мне пятнадцать! Мне бы пожить лет пять-десять,

чтобы я не слышала про вот эту всю чушь с детьми, работа-

ми и прочей…

47

Я улыбнулась и подытожила:

— Если бы ты знала, как скоро вся эта рутина накроет

и тебя.

—  Не, — сморщив губы, она покачала головой.

— Да,  — усмехнулась я. — Не успеешь и глазом мор-

гнуть, хоп, и ты уже старушка.

—  Не, — повторила она и рассмеялась.

—  Надеюсь, что я ошибаюсь.

Дверь тихонько отворилась, в просвете появилась фигура

Кати. Мы замолчали и уставились на нее. Изящно придержав

дверь бедром, она замерла, вглядываясь в темноту. В руке

у нее на тарелке было жаркое. Пахло очень заманчиво.

— Шепчетесь? — Катя щелкнула выключателем. Сразу

стало светло.

—  Выключай, выключай! — мне пришлось зажмуриться

от света. — А то мошкара налетит, окно открыто.

Как-то стыдно было признаться, что опасаюсь налета

соседей. Они будут похуже мошкары, зудят громче, и от них

рукой не отмахнешься.

Она вновь нажала на выключатель, комната погрузилась

во тьму. Пока Катя искала на кухне столовые приборы,

я обняла племянницу и прошептала:

—  Родная, тебе пора спать, уже десять часов.

—  Ну.. — Ксюша обняла меня крепко, потом еще креп-

че, затем ослабила хватку и встала.

— И еще. Убери эту штуку, которую ты нарисовала на

лице. — Я очертила в воздухе круг пальцем.

—  Это красиво, — упрямо заявила девчонка.

—  Ни капельки, — уверенно сказала я.

— Спокойной ночи, ворчунья, — она послала мне воз-

душный поцелуй и удалилась, тихонько прикрыв дверь.

Катя подошла и села рядом, протянув мне тарелку:

— Устала?

— Немножечко, — ответила я, с охоткой принявшись

за еду.