В тисках Джугдыра

Мы до того измотали свои силы, что, кажется, теперь и пушкой нас не выбьешь из палатки. Снимаем с себя отяжелевшую одежду, умываемся, садимся за еду. Василий Николаевич наливает по стопке коньяку.

Горячий ужин и теплая постель вознаграждают нас за испытания последних двух дней. Сквозь тишину доносится до слуха тихий шорох снегопада. Я еще долго не могу заснуть и пытаюсь привести в какой-то порядок свои наблюдения над жизнью снежных баранов.

Восточная часть Станового хребта плотно заселена снежными баранами. Эти животные удивительно приспособлены к невероятно трудным природным условиям. Зима здесь длится, как правило, около шести месяцев, из них добрая половина заполнена ветреной погодой с температурой, падающей нередко до минус пятидесяти градусов. Жгучие морозы, глубокие снега и затяжные бураны подвергают всех четвероногих обитателей хребта непрерывным испытаниям. Тяжелее всех приходится снежным баранам, жителям открытой гольцовой зоны гор.

Закружатся над горами осенние метели, обледенеют по скалам тропы, снегом прикроются альпийские лужайки, ягель, трава, и бараны покинут курчавые вершины, излюбленные места летних кочевий. Они спустятся ближе к лесу, в котловины, на второстепенные отроги, где теплее и тише. Тут они и проводят долгую зиму, предпринимая небольшие вылазки на соседние гребни в поисках корма. Зимою пищей им служит кора и молодые побеги кустарников, лишайники да сухая трава, которую они добывают, разгребая копытами снег.

Все холоднее становится в горах, продолжительные бураны иногда надолго приковывают животных к одному месту, и они, сбившись небольшими стадами, подолгу отлеживаются под защитой холодных скал. Даже плотная зимняя шерсть плохо греет голодного барана. Но где найдет он в непогоду корм, – все занесено снегом или затянуто заледеневшей коркой надува, и копытить становится труднее и труднее. Дождавшись относительного затишья, стадо вынуждено перекочевывать на свежее место с более мелким снегом.

Но вот солнце все дольше и дольше задерживается над горами. На южных склонах хребта днем становится теплее, хотя весенние ветры, более губительные для снега, долетают сюда только в начале апреля. Бараны покидают места зимовок, выходят на припеки. Медленно обнажаются россыпи, лбы отрогов, открывая доступные места кормежек. Проносятся последние метели, слабеют заморозки, вот-вот появится зелень, которой ждут с нетерпением снежные бараны, подолгу нежась на весеннем солнце. Они с жадностью набрасываются на корни многолетних растений, уже напитавшиеся соком, готовые скоро выбросить первые ростки.

Сейчас в горах наступило то самое время, когда бараны покидают зимние становища и кочуют на обогретые солнцем южные склоны гор.

IV. В обратный путь. – Где найти паука-крестовика? – С Улукитканом по следам сокжоев. – Ночь под елью. – «Лесная загадка». – Нас выручил Пашка.

Никто из нас еще не успел повернуться на другой бок, как пролетела ночь. Тихое утро слабо сочилось сквозь стены палатки.

– Гляньте-ка, братцы, снегу-то навалило сколько! – сказал Василий Николаевич, расстегивая вход. – Пожалуй, не выбраться нам отсюда с нартами.

– Считай без малого сутки идет, должен бы кончиться, – отозвался Александр.

Я вылез за дровами. Густыми хлопьями валит перенова. Отмяк ночной мороз. Расползлась по горам теплынь. Дремлет лес, чутко прислушиваясь к шороху падающего снега. На пнях выросли высокие снежные папахи, тяжелые гирлянды снега опоясали темнозеленые ельники. Под тяжестью кухты [40] арками наклонился молодой тальник.

Подождали до десяти часов – погода не изменилась, решили выбраться из ущелья. Свернули палатку, уложили груз и начали спускаться к реке. Вершины гор прячутся в снежной завесе непогоды. Затаились под снегом россыпи, пустоты, лыжи гнутся лучком и глубоко тонут в мягкой перенове. В полдень свернули с прямого Удюма, пошли на подъем, и лямки не замедлили напомнить о себе. Укоротились шаги, взмокли спины. Под тяжелыми нартами будто притупились полозья. Поздно вечером мы добрались до знакомого ельника и тут расположились на ночевку. А снег сыплет и сыплет.

В полночь в ушелье прорвался ветер. Зашумел смутной тревогой разбуженный лес. Старые ели тесно сомкнули вверху густые кроны. В темносинем небе бесшумно дыбятся тучи, бросая на землю остатки снега.

Мы не спим. Ветер полощет борта палатки, прорывается в щели, забивает дымоход, дым из печки расползается по палатке, душит нас. Василий Николаевич и Александр встают, одеваются и долго стучат топорами, устраивая заслон для трубы.

– Кучум места себе не может найти, в снег зарывается. Как бы все это пургой не кончилось, – говорит Александр, плотно застегивая за собой вход в палатку и содрогаясь от холода.