В тисках провокации. Операция «Трест» и русская зарубежная печать

Сколь ни малое место отдано освещению фактической стороны, совершенно ясно, что источник сообщаемых сведений находился в кругу лиц, наиболее близких М. В. Захарченко и глубоко осведомленных о строе ее мыслей. Автор статьи Н. А. Цуриков — представитель Кутепова в Чехословакии и ближайший соратник П. Б. Струве по его конспиративной деятельности — заявил, что использованный им материал был получен из Югославии, от некоего неназванного боевого товарища Захарченко. Можно, однако, с большой долей уверенности полагать, что документ этот — как и статья за подписью X., напечатанная несколько раньше в Борьбе за Россию, — был составлен мужем погибшей, Г. Н. Радковичем. Другими словами, данная статья Цурикова образует своеобразный «диптих» со статьей X. и имеет поэтому особый исторический вес. Если в той статье имя Захарченко вообще не упоминалось, то теперь она стала главным предметом повествования. «Внутренний мир» погибшей героини впервые был показан с такой полнотой, причем сделано это было в апологетических, даже дидактических целях, для доказательства правильности избранного ею (и ее товарищами) пути[438]. Для понимания специфики «агитационных» функций статьи существенно, что в тексте ни разу, ни прямо, ни обиняком, не было упомянуто имя А. П. Кутепова. С другой стороны, очевидно значение этой статьи как документа, не только проливающего ретроспективный свет на недавние драматические события, но и дающего ключ к истолкованию психологических мотивов, побудивших Г. Н. Радковича спустя несколько месяцев предпринять новое покушение против Лубянки.

Тем временем, однако, полемика по поводу разоблачения чекистской провокации смещалась в несколько иную сторону. В парижских русских газетах продолжен был разговор о Братстве Русской Правды в связи со сводками этой организации о партизанских действиях, якобы совершенных на советской территории. Сводки эти вызвали скепсис у многих наблюдателей. Дополнительную остроту этому вопросу придало сенсационное разоблачение «Треста». Убежденные, что все отчеты об успехах Братства — сплошной блеф, П. Б. Струве и С. П. Мельгунов этому блефу противопоставляли реальную боевую деятельность кутеповских добровольцев, со всеми их удачами и провалами. Вновь вспыхнувшие споры по поводу деятельности Братства оказались в сложном переплетении и с закулисной борьбой двух лагерей — Кутепова и Врангеля.

Защищаясь от нападок за публикацию в августе «Записок атамана Кречета», новый редактор Возрождения Ю. Семенов заявил, что он не видел никаких оснований к отказу от этого чисто литературного текста, но что военных «сводок» Братства он в газете не помещал. Заканчивалась его передовая статья известием о недавнем переходе раненого «атамана Кречета» через границу и выражением уверенности, что это событие позволит наконец рассеять весь туман, окружавший разговоры об успехах военных действий его отрядов[439]. Прежний редактор Возрождения П. Б. Струве, вернувшись к теме конфликтов в редакции накануне его отставки в августе и возложив на Семенова ответственность за появление в газете «литературного произведения» атамана Кречета, опроверг утверждение, будто сводкам Братства Русской Правды никакого места в Возрождении дано не было. Он сослался на фельетон А. В. Амфитеатрова[440], значительную часть которого составляли именно такие сводки, причем одна из них, под датой 24 июля, приписала членам Братства взрыв партийного клуба на Мойке в Ленинграде. Струве сказал: «Это сообщение разоблачает весь характер сводок, ибо достоверно известно и из процесса пяти, и из других источников, что к петроградскому взрыву никакое “Братство Русской Правды” никакого отношения не имело»[441].

Летом, при появлении в печати первых сведений о партизанской борьбе Братства, генерал Врангель в письмах к своим ближайшим сподвижникам высказал мнение, что эта конспиративная организация — такая же чекистская провокация, как и «Трест». Одни из близких к нему лиц, в частности Н. Н. Чебышев и А. И. Гучков, с этой оценкой соглашались, другие — как, например, А. А. фон Лампе — нет. Сейчас, в ходе развернувшегося в прессе обсуждения масштабов инфильтрации советской агентуры в эмигрантские организации, руководство Братства вынуждено было предпринять шаги по защите своей репутации. Прокламировавшиеся им отказ от засылки эмиссаров из-за рубежа и опора целиком на партизанские силы внутри страны позволяли видеть в Братстве прямую альтернативу кутеповской организации в развертывании антибольшевистского движения. По настоятельной просьбе герцога Г. Н. Лейхтенбергского генерал Врангель принял в начале ноября в Брюсселе основателя и руководителя Братства С. А. Соколова[442]. А. А. фон Лампе сообщил об этом Н. Н. Чебышеву 10 ноября: