В то далёкое лето. Повести, рассказы

— Здравствуйте, — говорю я, дойдя до родника, и хочу пройти, не посмотрев, кто набирает воду, но голос, который звучит за моей спиной, как выстрел, приковывает меня к месту.

— Здравствуй, — отвечает голос. Это Рузан.

Чувствую, как от неожиданной встречи у меня дрожат колени, но не хочу смотреть назад. Мгновение остаюсь на месте, потом, наконец, поворачиваюсь и смотрю на Рузан. Она рассматривает меня, как-то радостно, одновременно, испуганно, будто это не я, а просто видение.

— Мгерик, — она невольно напраляется вперед на пару шагов.

Все равно, не буду говорить… Вот тебе и вредный результат приличия… Ведь, кому это было нужно, зачем я поздоровался?.. Я продолжаю свой путь.

— Мгерик, — Рузан зовет меня вслед… — Ну подожди… Хотя бы на минуту, прошу тебя… — Она оставляет кувшин и бежит за мной. — Мгерик…

Останавливаюсь. Одновременно, пытаясь не смотреть в ее сторону.

— Чего ты хочешь? Не боишься, что он вдруг увидит тебя?

— Не надо… не надо об этом… — большие, широко раскрытые глаза, в которых застыли слёзы. Они такими были и утром. — Я тебе сейчас все объясню…

— Зачем мне твои объяснения?.. На что они мне? — говорю я и снова поворачиваюсь, чтобы уйти, но Рузан быстро хватает меня за руку.

— Не уходи, Мгерик, прошу тебя, сначала выслушай меня, потом, как захочешь, я не буду тебя держать, если хочешь, я даже могу с завтрашнего дня не сидеть рядом с тобой…

— Дело твое, хочешь сиди, хочешь — нет. Это меня совершенно не касается… Ладно, говори, только коротко, что хочешь сказать.

— Сейчас скажу, подожди, — говорит Рузан, вздыхая. — Сию минуту, только не уходи… Ты знаешь, что мы с Маратом родственники. И ты знаешь, что я уже десять лет, даже, не десять, а с раннего детства, живу у бабушки, потому что отец мой давно ушел от нас и женился на другой, и я даже лица его не помню. Мать меня тоже оставила, вышла замуж, живет в городе. У них новые дети, новые заботы… — Слезы падают из глаз Рузан, скользят по щекам, я даже жалею её, но не смею перебивать. — И вот, бабушка все время говорит мне, что моя мама не послушалась ее, вышла замуж за моего отца без её, бабушкиного, согласия и поэтому стала несчастной. Вот почему она решила заняться лично вопросом моего замужества. И все время говорит о том, что, как только закончу школу, она выдаст меня замуж за Марата. Хотя, Марат ей не очень-то и нравится… — Рузан говорит быстро, задыхаясь, глотая окончания слов и торопясь, будто, боясь, что я могу вдруг оставить, уйти, так до конца и не выслушав ее. Мне так тяжело видеть ее такой заблудшей, взволнованной. Стою растерянный, в душе у меня все переворачивается, я стараюсь не слушать ее. А она продолжает говорить, периодически успокаиваясь, наверное оттого, что я спокойно слушаю…

— Родители Марата также считают меня их невесткой, я тоже вначале, казалось, любила его, но… В моей душе сейчас такая ужасная каша происходит. — Кончиками пальцев Рузан вытирает слезы, удивленно мотая головой, словно она сама не понимает, что происходит с ней. — И, вот с того дня, как мы сели рядом… Мне трудно это объяснить… Но я вдруг поняла, что к Марату… это не было любовью. Как хочешь, меня назови, считай безумной, несерьезной, легкомысленной… твое дело, но я с первого дня поняла, что Марат для меня не тот человек, и если есть тот, кого я люблю, это только ты… — Рузан вздыхает, будто, освобождаясь, наконец, от тяжелой ноши и спокойно добавляет:

— Вот и все, теперь можешь идти. Прости, что я сама того не понимая, сделала тебе больно, я бы этого никогда не хотела. Мгерик, прошу тебя поверить в это. А теперь иди… Ну, иди, чего встал?..

Куда идти? Мне некуда идти.

— Если нужно будет, сам уйду. И без твоих слов… Ну, ладно, чего ты плачешь? — Я беру ее за руку, слегка притягиваю к себе и пальцами осторожно вытираю слёзы. А слезы льются и льются.

— Я, что, до утра должен утирать твои слезы? — говорю, улыбаясь. — Прекрати, прошу тебя.

— Ни в коем случае, — мотая головой, говорит Рузан. — До утра будешь так стоять. — И она вдруг прижимается головой к моей груди, через рубашку я слышу теплое дыхание Рузан, начинаю нежно гладить ее плечи, хочу защитить.

— Знаешь… я… я сама не знаю, почему, но я так хорошо себя чувствую сейчас, — шепчет Рузан, — а слезы сами идут, не знаю сама, отчего…

Когда она немного успокаивается, я говорю:

— А почему раньше ты мне обо всем этом не рассказала?

— Если б это было так легко… Меня все время мучила эта двойственность, то, что я одновременно, обманывала обоих, одному обещалась, другого люблю… Это было ужасно… Я даже хотела уехать в город, к своей матери.

— А почему не уехала?

Рузан кулаками легонько бьет меня в грудь. я смеюсь и все крепче прижимаю ее к себе, в своих объятиях. Я губами быстро нахожу ее горячий рот, целую мокрые от слез, покорные губы. Это длится долго, потом Рузан освобождается из моих объятий, бежит в сторону родника.

— Я слишком задержалась, Мгерик, — говорит она оттуда, поднимая кувшин на плечо. — Ну, я пошла…

— Иди, — отвечаю я, машинально снимая очки. — А спустя некоторое время, добавляю: — Поздно уже.