В толще воды

Он был наполовину Леопольдом Блумом, терпеливо ожидающим, наполовину Бойланом, несдержанным, дерзким, похотливым. Он был и тем, и другим. Он был единым целым. Блумом и Бойланом. Он был всем.

Он вмещал в себя весь мир.

И он находился здесь, со своей Молли Блум.

Идеально. Идеальное извращение.

Он повернулся к стулу, на котором сидела Молли Блум. Она сидела там в такой же полудреме, как Молли Блум. Именно такой он и хотел ее видеть.

Только она там больше не сидела. Стул был пуст.

* * *

Молли видела все. Все движения Карстена. Как он с невероятным спокойствием обозначал границы. Как он встал в нужной точке. Безопасная зона, опасная зона.

Ей понадобилось неземное усилие воли, чтобы подняться со стула. А для следующего действия требовалась еще более сильная воля.

С какой-то невероятной задержкой она увидела, как он поворачивает голову в сторону ее стула. Хотя у нее было не больше десятой доли секунды, ей показалось, что время тянется, как сгустившаяся кровь.

Прежде чем она увидела его мутный взгляд, направленный на нее, она ускорилась. Направляясь к нему, она четко видела, что в это мгновение Карстен Бойлан окончательно ослеп.

Взгляд, который ее встретил, больше не был взглядом.

Она ударила его.

Разрушила его круги.

Она сама чувствовала, насколько слаб этот удар. И насколько мертвы были бы она и ее плод, если бы удара не хватило для того, чтобы заставить Карстена выйти за невидимую линию.

Но он пошатнулся, сделал шаг.

Она сидела, пригнувшись, голова на уровне его бедра. Чувствовала боль в его простреленной ноге. Чувствовала ее очень отчетливо. Понимала, насколько это ослабляет его позиции.

Карстен уже успел направить на нее пистолет, когда ему кто-то выстрелил в спину. Он мог выстрелить, но не сделал этого. Не мигнув, принял следующий выстрел.

Падая на мраморный пол, Молли бросила взгляд вверх, на вторую террасу. Там показалась Ди. Выстрелила еще раз.

Когда Бергер выскочил из-за шторы с залитым кровью лицом, он не скрывал, куда целится.

Блум лежала на полу, ее рвало, а Карстен, получивший три пули в спину, пошатываясь, прошел мимо нее и обратил свой пустой взгляд наверх, на Бергера. Тот выстрелил в него два раза.

По одному выстрелу в каждый глаз.

Прямо через толстые линзы очков.

Пока Карстен падал, на большую террасу вылетел пчелиный рой, покружился над уже мертвым телом. Когда Карстен перестал двигаться, пчелы, казалось, пытались поймать его улетающую душу. А потом, сформировавшись перышком, взмыли к небесному своду и образовали единственное на тот момент облачко на краснеющем андалусском небе.

* * *

Ди высунулась из-за шторы и попыталась оценить происходящее. Сначала она увидела разбитые очки Карстена на мраморном полу террасы. И только потом – Бергера, склонившегося над Блум, обнимающего ее.

Блум открыла глаза. Ее зрачки как будто вынырнули из морских глубин и сразу попали на солнце, где засияли всеми оттенками желтого, красного, оранжевого.

Оттенками золота.

Какое-то время Ди смотрела на них, как на скульптурную группу. Она понимала, что в этом есть что-то вечное.

Потом повернулась к Средиземному морю. Она видела, как изгибается слабо освещенный горизонт и как за этой дугой садится солнце. Видела невероятно мощный свет, падающий на водную гладь. Видела, как вся Андалусия отражается в невыразимо величественном закате.

А потом солнце исчезло.

45

Воскресенье, 13 декабря, 10:14

Усталые лучи чарующего солнца сочились сквозь голые ветви осин и немытые оконные стекла, ложились тонким слоем светящейся краски на стены и пол лодочного домика. На старом часовом механизме, со всеми его колесиками, пружинками и крючками, еще даже не успела скопиться пыль. Как и на лежащих повсюду якорях, буйках и канатах.

День Святой Люсии.

К этому времени лед уже обычно стоит на заливе. А сейчас там вместо льда лежало солнце. Сверкающее всеми цветами радуги.

– Ровно пятьдесят дней с тех пор, как все это началось, – сказал Бергер.

– А этому малышу ровно месяц, – ответила Блум, поглаживая живот.

Бергер открыл двери домика, но первым туда вошел не он. Маркус и Оскар опередили его. Обмениваясь восторженными возгласами, они обследовали все эти удивительные предметы из прошлого.

Сидя у столярного станка, Бергер и Блум наблюдали за ними. Сколько в них жизни. И сколько жизни в ней.

И даже в нем теплилась жизнь. Несмотря на повязку на пол-лица.

– Я вчера купил этот домик, – произнес Бергер.

Блум замерла, уставившись на него.

Разводя руки в извиняющемся жесте, Бергер пояснил:

– Противостояние между двумя конкурирующими фирмами достигло предела, домик достался мне по бросовой цене.

– И ты это проделал, пока я лежала в больнице?

– Да, как раз перед тем, как доктора объявили, что и ты, и наш малыш здоровы. Ты была права – у Карстена действительно имелся антидот.

– Он на это намекал, – подтвердила Блум. – Но врачи сказали, что это действительно сильнодействующий яд. Карстен обсыпал им пистолет, прежде чем передать мне. Сам-то он был в своих дурацких перчатках.

– Значит, яд замедленного действия.

– К счастью, безопасный для плода.