В толще воды

– Мне кажется, постановка в Тенсте была разработана с высочайшей точностью, – произнес он наконец. – Я должен был прочесть подсказки, потом выдвинуть ящик и лишиться пениса. Раз – и главный соперник кастрирован. Но вышло не совсем так.

– Что за подсказки? – спросила Блум.

– В маленьком конвертике, – пояснил Бергер, показывая пальцами размеры конверта.

Блум помолчала, как будто забылась на время, потом сказала:

– И что в нем было?

– Две написанные от руки фразы. Одна – цитата из Шекспира о пчелах, в которой на самом деле говорится о каком-то контракте, связавшем Карстену руки. А вторая – слова «как андалусские девушки».

– Вот черт! – воскликнула Блум.

– Вот черт? – переспросил Бергер.

– Андалусских девушек я узнаю. Это из «Улисса», из внутреннего монолога Молли Блум. Мне кажется, я кое-что помню: «yes when I put the rose in my hair like the Andalusian girls used or shall I wear a red yes and how he kissed me under the Moorish wall». Что-то в этом роде.[5]

– Он точно говорит о тебе, Молли! – воскликнул Бергер, впервые ощутив, что толща льда между ними слегка треснула.

– Но неужели все действительно так сложно? – произнесла наконец Блум. – И так странно. Неужели он до сих пор так зациклен на мне? Ведь столько лет прошло.

– Думаю, да. И при этом чую, что здесь кроется нечто большее. Андалусия связана не только с Джойсом и с тобой, с вашими отношениями. Думаю, тут прослеживается более сильная и прямая связь с Испанией и Андалусией. С Гибралтаром. Сколько времени?

Блум посмотрела на него, моргнула, опустила глаза, потом отыскала коробку Бергера с часами, открыла ее, обвела антикварные часы приглашающим жестом:

– Выбирай сам!

Бергер выбрал свой собственный Patek Philippe, застегнул часы на запястье и увидел, что часовая стрелка только что миновала четыре. Четыре часа дня. А уже так темно.

– Мне надо позвонить, – сказал он, придвигая к себе спутниковый телефон.

– Куда? – спросила Блум.

Бергер ничего не ответил. Просто набрал привычный уже код страны: +350.

21

Пятница, 4 декабря, 21:12

Ди медленно, медленно выскользнула из спальни. Замерла, услышав глубокое грудное пыхтение, постояла на месте. Слишком велик был риск, что все придется начинать сначала.

Однако пыхтение перешло в похрапывание, сменившееся обычным сопением восьмилетнего ребенка. Теперь Ди могла бесшумно закрыть за собой дверь в комнату Люкке.

Это была целая битва, замаскированная под чтение перед сном. Кто выйдет победителем из неравного боя? Если мама уснет первой, Люкке сможет отложить книгу, прокрасться в гостиную и включить на Youtube какой-нибудь из победных матчей Ливерпуля практически без звука. А если первой уснет Люкке, мама сможет проскользнуть в свой кабинет, расположенный в запасном гараже, и превратить вечер в ночь. Два раза Ди чуть не уснула, ей удалось в последний момент поймать пробирающуюся в гостиную Люкке, и все же сегодня она вышла из игры победительницей.

Муж Ди Йонни работал посменно водителем скорой помощи. Сегодня у него была вечерняя, а не ночная смена, а значит, он должен был прийти домой около десяти, скорее всего, совершенно измотанным. Тогда Ди сможет работать дальше.

Хотя у нее отпуск.

За работу в глуши ей предоставили десятидневный оплачиваемый отпуск, но мужу она решила об этом не рассказывать. Похоже, двойная жизнь уже стала для нее привычной и необходимой, как воздух.

Перед тем как идти в гараж, Ди окинула взглядом свой небольшой домик – таунхаус в Скугосе, недалеко от Стокгольма. Это обратная сторона медали. Жизнь, настоящая жизнь. Вопрос в том, есть ли у нее хоть какой-то шанс вернуться назад.

Потом она преодолела короткий путь от первого гаража (от которого пахло обычным гаражом – и почему все они пахнут одинаково?) ко второму. Который вовсе не был гаражом, а служил классическим кабинетом трудоголика. Ди уже не пыталась себя обманывать: ее работа была ее главным развлечением. Особенно с тех пор, как стала странной и сложной. С тех пор, как превратилась в одно бесконечное хождение по канату.

Кабинет был совершенно безликим. Ди даже не пыталась претендовать на какое-то оформление интерьера. На доске висело несколько распечаток. Ди разбудила компьютер и продолжила распечатывать с того места, на котором остановилась двумя часами ранее – тогда ее прервали все более требовательные крики голодной Люкке.

Ди подвинулась на стуле ближе к компьютеру и начала рассматривать фотографии, сделанные с мобильного телефона в кабинете Августа Стена. До сих пор это были только счета и фактуры. Ди сравнивала, отмечала, пыталась сделать выводы.

О чем? И вообще, чем она, собственно, занимается? Она откинулась на спинку стула, попробовала остыть и мыслить логически.